— Я… я пойду наверх, — пряча глаза, промямлила Бетти. — Если понадобится, горячая вода на плите.
Бетти поднялась и решительно направилась к лестнице. Ей хотелось продемонстрировать уверенность, потому что она чувствовала себя в присутствии Симона неуклюжей и уязвимой, как подросток.
В спальне было тепло, горел камин: причудливо играли язычки пламени, дрова весело потрескивали. Рядом с камином стояла корзина с сухими поленьями. В ванной тем не менее было холодно, и Бет, быстро умывшись, покинула ее. В эту ночь она не будет спать в нижнем белье, а наденет фланелевую ночную рубашку, привезенную из дома.
Кровать оказалась отталкивающе прохладной, и девушка пожалела, что не захватила с собой грелку. Она нырнула под одеяло на продавленное в центре постели место и поняла, почему мерзнет: перина и одна из подушек оставлены для Симона у лестницы. Но без жертв не обойтись, успокоила она себя.
Внизу было тихо. Бетти закрыла глаза, желая уснуть поскорее, но без конца ворочалась с боку на бок. Примерно через полчаса дверь открылась — о ужас! — вошел Симон, навьюченный подушкой и периной. Бетти резко села на кровати, на которой он попытался разложить принесенное.
— Что вы собираетесь делать? — требовательно спросила Бетти.
— Ложиться, — невозмутимо ответил Симон, взбив подушку и развязывая халат. — Подумал, а вдруг вы желаете провести еще одну ночь в моих объятиях, но постеснялись об этом сказать.
— Мы же договорились, что вы будете спать внизу, — напомнила она, теряя выдержку.
— Нет, не так, — бодро ответил Симон. — Вы решили за меня, я же не давал согласия. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Уже вторая половина века, Элизабет, и лично я не вижу ничего страшного, если мужчина и женщина проведут ночь в одной постели, вместо того чтобы одному из них ютиться на каменном полу, особенно если учесть, что этот кто-то — я сам.
— Хорошо, — угрожающе прошипела Бетти. — Если вы не хотите спать внизу, туда пойду я.
Она вылезла из постели, дрожа от злости и еще от чего-то, о чем девушке стыдно было даже подумать. Она попыталась стянуть с кровати перину.
— Стойте, подождите минуту! — Симон видел, что бедняжка трясется от негодования, смешанного со страхом, и на минуту почувствовал угрызения совести, но тут же прогнал их. Все, что он делает, — во благо. Нельзя же позволить ей выйти замуж за этого кретина!
— Слезьте с перины, — потребовала Бетти.
— Она моя, — невозмутимо возразил он. — Вы сами сказали.
— Да, при условии, что вы спите внизу. Теперь там сплю я, и мне нужна перина.
— Вам нет необходимости спать внизу, — ухмыльнулся Симон. — Если вас только не беспокоит, что вы можете злоупотребить моей близостью…