Когда стемнело, был дан салют двадцатью залпами из двух орудий, стоящих на боевом посту в Бобровке. Все тихонько смотрели на это прекрасное зрелище. Почти протрезвевший отец Афанасий стал на колени и, крестясь, смотрел на распускающиеся цветы салюта. Ратибор стоял рядом с Ильиничной, задумчиво положив руку ей на плечо. Единственная незамужняя дама из городка, похоже, нашла свою половину. Рядом с ними стоял младший брат Ратибора — Алексий. Они с супругой стояли обнявшись и, глядя вверх, заново переживали молодость. Где-то поблизости их дочь — пятнадцатилетняя Мара что-то оживленно нашептывала долговязому Воробьеву. Санька хмурился и невпопад кивал головой. Затем, когда разомлевшая девица попыталась его поцеловать, в ужасе вырвался и убежал.
Алкоголь притупил страхи и фобии поселян. Они целый вечер гуляли по городку точно по музею, заходили в гости, где их дискомфорт отступал окончательно благодаря доброжелательности хозяев и потреблению специальных напитков. Языковые, а более смысловые барьеры тоже постепенно терялись в омуте общения. И только Мара бродила по городку с глазами полными слез.
После того, как салют закончился, на плачущую девчонку наткнулась Полина и привела ее в компанию. Там Мара, захлебываясь от слез, поведала о своем горе.
— Лучше бы тебе, девочка, забыть о нем, — посоветовал ей Андрей.
— Но ведь он такой красивый! — снова зарыдала она.
— И это у него единственное достоинство, — произнес Мурашевич, — к тому же, мужик не должен быть смазливым. Послушайся лучше совета Андрея.
— Но почему! — закричала Мара.
— Действительно, почему? — спросила и Дуня. Володя смутился.
— Андрей, ты старше. Объясни им — я теряюсь.
— Понимаете, девочки, — откашлялся Волков, — он «голубой». Гомосексуалист.
До Дуни начало доходить.
— Он, что, не может быть с женщиной?
— Да! — запыхтел парень, — но не по той причине, по какой ты подумала.
— А по какой? — спросили хором три девушки, кроме, естественно, Полины.
— Он предпочитает мужчин, — сказал Володя.
— Да они просто смеются надо мной! — возмутилась Мара.
— Нет, малыш, не смеемся, — вздохнул Андрей.
— Да как так можно? — удивилась Настя.
— Можно. В задницу, — цинично пояснила Полина, — по строению тела он — обычный мужик, но своим мужским естеством он пользуется лишь в туалете.
— Ну ты, сестренка, даешь! — покачал головой Андрей, — снимаю шляпу. Парень должен был родиться девчонкой — ишь, какая харя смазливая!
— Вы нас точно не разыгрываете? — осторожно спросила Евдокия.
— Лучше бы разыграли, — тихонько ответил ей Володя, — судя по всему, девочка крепенько втрескалась.