— И это ставит под сомнение ваше существование, весь смысл? — прервал игумена Булдаков.
— Именно, — подтвердил старец, открывая глаза, но вот недавно мимо нашего монастыря вихрем пронеслась горстка крепко побитых прихвостней Иссык-хана, а совсем рядом с воротами свалился с лошади один из них. Крепко обгоревший, он перед смертью поведал нам о том, что какие-то люди разгромили их при помощи диковинного оружия, правда перед битвой честно предупредили их о последствиях. Взвесив все, я пришел к выводу, что необходимо этих людей навестить. Слышно было кое-что еще. Например, я знаю что вы не потеряли в битвах ни одного человека.
— Одного ранили, — поправил майор.
— Один раненый на несколько тысяч убитых! — воскликнул игумен, — но, однако, я продолжу. Последний раз шум битвы услыхали даже мы, ибо она происходила верстах в семи от монастыря. Говоря по правде, сначала мы подумали, что наступает конец света, ибо кое-кому из иноков почудился рев труб архангелов. Ночь все провели на коленях, молясь о спасении людских душ. Наутро я и несколько братьев посетили место сражения. Мы не поверили своим глазам, насчитав почти шесть сотен человек убитых, и не заметив никаких следов присутствия их супротивника. Само место выглядело так, словно сам Сатана, да будет проклято его имя, сплюнут туда огненной слюной. Когда наш ужас улегся, мы попытались предать погибших земле, но вскоре поняли, что это не в наших силах. И я вновь очутился на перепутье…
— Весь прошедший месяц я находился в раздумьях, — продолжал игумен, — а затем решился. Мы прибыли затем, чтобы просить дозволения поселиться рядом с вами и быть под вашим покровительством.
Булдаков прочистил горло и взглянул на отца Афанасия. Крепко же их прижало! Нет, скорее всего хитрый игумен сказал не полную правду. Прознали, видать служки божьи, аль нюхом учуяли скорый «шухер»… Это было бы вернее. Скорое нашествие Орды, либо, как ее прозывали здесь, Оравы. Кому ж ты мозги паришь, батя! Майор за свой короткий век навидался всяких хитрецов — все желания и помыслы игумена были видны невооруженным глазом.
— Я вас понял приблизительно так: мы охраняем ваши тела, а вы — наши души, — игумен кивнул.
— Видишь ли, святой отец, один я такие вопросы решать не могу — ГубЧК не уполномочил. Сейчас я вызову нашего главного. Если он не возражает, то мы это дело обтяпаем в три счета.
Булдаков связался с Норвеговым и изложил ему монастырскую проблему. Полковник был чем-то занят, но предложил майор взять игумена и приехать в штаб. Отец Афанасий согласился с таким раскладом, и через час в кабинете полковника состоялась летучка.