— Натура такая.
Она подняла глаза, вглядываясь в него, но не отстранилась.
— Есть одна вещь, которая волновала меня все это время, — сказала она.
— Только одна? — переспросил он. Его-то волновало очень многое. — И что же это за вещь?
— Если тебе было так важно, чтобы я стала частью твоей жизни, почему ты не попросил освободить тебя от дела Уолли? Ты мог по-прежнему сохранять тайну, но я по крайней мере знала бы, что ты пытался уберечь наши отношения от лжи.
— Я обращался с просьбой перевести меня на другое дело, — сообщил Гриффин.
Она удивленно подняла брови и выпрямилась.
— Правда? Он кивнул.
— Но взять его было некому. Во-первых, управление зашивается с работой, и все сотрудники перегружены. К тому же это было мое первое дело, я еще слишком малозначительная персона, чтобы просто взять и отказаться.
— А Стоуни тоже знал все это время, что Уолли мой брат?
Гриффин покачал головой.
— Нет, он не знал. Не обижайся, Сара, но он вообще не запомнил твою фамилию после первой встречи. Знал только, что ты подруга Элен и моя., э-э-э… девушка. А я не уточнял.
— Почему?
Он пожал плечами.
— Наверное, не хотел выглядеть гадом в его глазах. Что занимаюсь делом брата женщины, за которой ухаживаю.
— Тогда почему ты за мной ухаживал? — снова спросила она.
Он посмотрел ей прямо в глаза и сказал тихо:
— Ничего не мог сделать, Сара. С первой встречи я не мог не думать о тебе. Я не мог избавиться от тебя с тех пор, как увидел твое лицо. Когда ты спросила: «Какие-то проблемы, офицер?», я хотел вытащить тебя из машины, целовать, пока мы оба не ослепнем, и сказать: «Да, большая проблема. И что мы будем с ней делать?»
Она долго молча смотрела на него. Как ему хотелось знать, что она думает, что чувствует — Я люблю тебя, Сара, — сказал он. — И не знаю, что буду делать без тебя.
Глаза выдали ее. Мгновение они смотрели оценивающе, а потом наполнились слезами. Она любит по-прежнему, подумал он, поднимая руку и проводя пальцем по ее щеке. Он знал это так же точно, как ощущал нежное тепло ее кожи. Так почему же она не скажет вслух?
— Ты все думаешь о брате, — сказал он, роняя руку на колено. — Все думаешь, что должна сохранять верность ему.
Сара уставилась на свои нервно сцепленные пальцы.
— Я не знаю, что делать, Гриффин. Даже если он виноват, он — мой брат. Член моей семьи. Я никогда не задумывалась об этом до встречи с тобой, но полагаю, что узы крови гораздо крепче, чем мне казалось раньше.
— Крепче даже уз любви?
Она не ответила, и это показалось Гриффину добрым знаком. Тем не менее они были не ближе к разрешению своей проблемы, чем два месяца назад. Он закрыл глаза и сдавил переносицу, пытаясь унять боль в висках. Что-то головные боли зачастили последнее время.