Вэн проглотил пищу, которая все еще была у него во рту, взял сигарету, глотнул виски, потом еще кусочек тунца и откинулся в рабочем кресле, положив ноги на край стола.
Он просматривал запись, которую сделал несколько лет назад для телевизионной станции в Де Мойне. Фильм был о детской порнографии. Это не была смягченная, отредактированная версия, которая потом вышла в эфир. Это была его собственная копия, содержащая каждый метр записи за 12 недель. Он сопровождал продюсера, репортера, звукооператора, Она была одной из сотен в его личной видеотеке.
Однако ничто из увиденного пока не подтвердило его интуитивного чувства, что он видел раньше кого-то из окружения Ратледжа, но это был не Седой, которого подозревала Эйвери. Вэн даже не знал, что он ищет, но с чего-то надо было начать. И он не остановится, пока не найдет то, что ищет – что бы «это» ни было. Пока он не вернулся к кампании Ратледжа, он мог тратить свое время как угодно – или провалиться ко всем чертям. А это он всегда успеет сделать позже.
– Где Эдди? – спросил Нельсон, восседающий во главе стола.
– Ему пришлось задержаться, – ответил Тейт. – Он просил не ждать его к ужину.
– Похоже, мы уже никогда не соберемся к ужину все вместе, – нахмурившись, заметил Нельсон. – Дороти-Рей, где твоя дочь?
– Она… она… – Похоже, она не знала, где дочь.
– Она была еще в штабе, когда я уходил, – пришел на помощь свояченице Тейт.
Джек улыбнулся родителям:
– Она проводит там много времени, да, мама?
– Работа ей на пользу.
– Это поначалу, – проворчал Нельсон.
Эйвери, сидящая наискосок от Джека, молчала. Она сомневалась, что Фэнси проводила все время в штабе за работой… Казалось, только она одна придавала значение тому, что Фэнси и Эдди часто возвращались вместе поздно.
Мэнди попросила намазать ей рогалик маслом. Когда Эйвери закончила и подняла глаза, она заметила, что Джек смотрит на нее. Он улыбался, будто бы они вдвоем знали некий секрет.
Эйвери отвернулась и уставилась в тарелку, пока разговор не касался ее.
Фэнси вошла несколько минут спустя и шлепнулась на стул. Ее поза, равно как и лицо, выражали полнейшее неудовольствие.
– Ты ничего не хочешь сказать обществу, милая леди? – жестко спросил Нельсон.
– Черт побери, цветная капуста, – проворчала она, отпихнув блюдо на другой край стола.
– Я не желаю слышать таких выражений! – загремел Нельсон.
– Я забыла! – резко выкрикнула она.
Его лицо побагровело от злости:
– И не собираюсь мириться с подобными манерами.
Он бросил многозначительный взгляд на Джека, который покачал головой, и Дороти-Рей, которая потянулась за бокалом вина.