– И что с того? Это грязная история. Кто поверит, что я на такое способна?
– Почему ты сделала это?
Этот вопрос задала Зи, ошеломленная, страдающая за своего сына. Эйвери нечего было ей ответить. Повернувшись к ней, она наконец произнесла:
– Извини, Зи, это касается только меня и Тейта. Так нужно было.
Зи передернуло от отвращения.
Эдди же не интересовался сентиментальной стороной проблемы. Он шагал по ковру:
– Боже, как был бы счастлив Деккер получить такой подарок. У него есть рьяные сторонники. Просто фанатики. Я с ужасом думаю, как они могли бы это раздуть. Изобразили бы Кэрол убийцей.
– Это будет выглядеть, будто он просто поливает меня грязью, – сказала Эйвери, – до тех пор, пока он не приведет неопровержимых доказательств, чего он сделать не сможет. Симпатии избирателей будут на нашей стороне.
Дерк и Ральф посмотрели друг на друга и одновременно пожали плечами.
Дерк сказал:
– Она привела важные доводы, Эдди. Когда будешь в следующий раз говорить с медсестрой, скажи, что это блеф. Возможно, действительно она пытается взять нас на пушку и сразу испугается.
Эдди, раздумывая, прикусил щеку изнутри.
– Не знаю. Попробую.
– Но это самое лучшее, что мы можем сделать. – Нельсон встал и подал руку Зи. – Дальше сами разбирайтесь в этой мерзости. Я больше слышать об этом не желаю. – Выходя, ни он, ни Зи не взглянули на Эйвери.
Дороти-Рей направилась к бару. Джек же, злобно глядевший на жену брата, не заметил и не остановил ее.
Очевидно, никто из семьи до сегодняшнего дня не знал о беременности и аборте Кэрол. Это было шоком для всех, даже для Эйвери, которая не знала всего наверняка и проиграла, полагаясь на то, что никто ничего не обнаружит.
– Ну, какие еще свои семейные тайны ты от нас скрываешь?
Тейт развернулся и взглянул на своего брата с таким негодованием, какого он никогда и никому не выказывал. Он сжал руки в кулаки:
– Заткнись, Джек.
– Не смей затыкать ему рот, – закричала Дороти-Рей, ставя графин с водкой на стойку. – Не его вина, что твоя жена сука.
– Дороти-Рей!
– Что, не правда, Джек? Избавиться от ребенка, когда мой… мой… – Слезы навернулись ей на глаза, и она отвернулась.
Джек вздохнул. Наклонил голову и проговорил:
– Прости, Тейт.
Затем он направился к рыдающей жене, обнял ее за талию и повел из комнаты.
Несмотря на отвращение, которое она к нему испытывала, Эйвери не мог не тронуть этот добрый жест. Так же была тронута и Дороти-Рей. Она взглянула на него с благодарностью и любовью.
Дерк и Ральф, глухие к семейной драме, разговаривали между собой.
– Ты пропустишь эту поездку, – сказал Дерк Эйвери тоном, не допускающим возражений.