Слева мелькнули зеленые квадраты — быстро растущий, посаженный год назад сад. Там хорошо… Там пахнет зеленью. Там будут вызревать абрикосы… Настоящие.
— Высота сто двадцать… — сказал Никола.
Маршевые двигатели всхлипнули, переходя на новый режим. Черепичная крыша усадьбы исчезла. Промелькнули крыши поселка и тут же пропали. Марк откинулся в кресле, ощущая всем телом, как машина рвется вперед.
— Что может быть лучше полета? А? — спросил Никола, блаженно улыбаясь.
— Не знаю, — отозвался Марк. — Я летал лишь однажды… то есть сам пилотировал… Но мне нравится… Я помню, как летали на истребителях мой дед и мой отец.
— Не отвлекай его, — посоветовал Флакк.
— Не страшно… — улыбнулся Никола. Глаза его были по-прежнему закрыты. — Я могу… говорить и управлять. Это не трудно. А вы летали, трибун Флакк?
— Я — трибун космических легионеров. Пилотировать истребитель мне приходилось.
— Почему вы не стали пилотом? — спросил Никола, все так же сидя с закрытыми глазами и улыбаясь. — Ведь ваш отец командовал «Сципионом». Или эта должность предназначалась Эмилии? До ее брака…
Флакк ничего не ответил.
«Ведь, правда… Эмми вполне могла…. — подумал Марк. — Неужели княгиня Эмилия рассказала Николе о своих планах?.. Вернее, неосуществленных планах… Получается, ради Сергея она отказалась от „Сципиона»…»
* * *
Они уже миновали владения князя Сергея и пролетели над полосой чахлых посадок. Пальмы, завезенные с Земли, пока приживались плохо. Потом шли склады, какие-то мастерские, пустыри и, наконец, поля, засаженные съедобными кактусами.
— На старом космодроме высаживались челноки со «Сципиона», потому что сам «Сципион» не мог опуститься на планету. Он висел на орбите, и с него метеоритным дождем сыпались мелкие корабли, — сказал Флакк. — У меня такое чувство, будто я только что спустился со «Сципиона» на командном челноке.
— «Неплохо прогреть старые косточки после того, как столько лет мерз в летающей крепости…» — прошептал Никола.
— Откуда ты знаешь, что сказал мой отец, высадившись на Психею? — мгновенно повернулся к нему Флакк.
— Княгиня Эмилия Валерьевна… она любила повторять эти слова.
Флакк нахмурился. Ему было неприятно, что семейное предание сделалось предметом провинциального анекдотца. Если Эмилия поведала семейное предание какому-то мальчишке-секретарю, то кто может поручиться, что она не рассказала всего остального любимому мужу?
«Слишком много версий, — шептал Марку доверительный голос. — Не выбрать ни одной».
Они уже подлетали к городу. Пестрая мозаика крыш, над ними пузыри автономных домусов, ажурные лесенки переходов. «Обычный колониальный город, — подсказал все тот же голос. — Я видел таких десятки».