Никола ничего не ответил, лишь затрясся.
— Что ты болтаешь, Марк! — возмутился Друз. — Только погляди на него! Какой из него пилот звездолета? Ему никакая биокоррекция не поможет.
— А я даю слово, что сделаю из него пилота! — в бешенстве заорал Марк. В этот момент он ненавидел Друза.
— Уж я-то лучше тебя знаю, кто может стать пилотом звездолета, а кто нет! — огрызнулся Друз.
— Лучше меня?! С чего это вдруг! — голос Марка сделался сиплым от злости. «Я не должен этого говорить», — мелькнула мысль. Но губы уже произносили: — Мой отец был пилотом истребителя. И мой дед тоже кое-что понимал в звездолетах. 8начит, и я командовал их кораблями тоже. Так что ты можешь знать лучше меня, Друз?! Ты всего лишь технарь!
Друз что-то хотел сказать, уже рот открыл и даже протянул руку, желая на что-то указать Марку. Но оскорбительная фраза хлестнула пощечиной.
— А… — только выдохнул Друз и, развернувшись, зашагал к особняку.
— Ты обязан Ливию Друзу жизнью, — напомнил Флакк. — Он похоронил ради спасения твоей шкуры блестящую карьеру. Что ты можешь дать ему взамен? Должность технического специалиста в своей еще не существующей группе? Вспомни об этом, когда в следующий раз захочешь подчеркнуть свою исключительность!
Марку сделалось тошно. Смертельно тошно. Хуже ему было лишь однажды, когда Жерар содрал с него кожу — буквально. Это было на Колеснице Фаэтона. Когда-то…
* * *
— Вы оба ведете себя как маленькие дети. Два идиота… — закричал Флакк, когда они очутились в комнате трибуна. — И не перебивайте меня. Слушайте и не перебивайте. Ты, Марк, не имеешь права никогда ни перед кем выпячивать свое патрицианство, оскорбляя других!
— Но…
— Никогда. Твое преимущество не подлежит сомнению. Если ты этого не усвоишь, то всегда и всюду будешь выглядеть оскорбленным придурком. Не перебивать! — рявкнул трибун космических легионеров, будто перед ним был новобранец, вообразивший себя легатом. — А ты, Друз, засунь в задницу свое надутое чванство, забудь, что ты красавец, которого любит самая прекрасная девушка Лация. И каждому калеке незачем говорить в лицо, что он обижен судьбой.
— Да ничего такого я не говорил, — буркнул Друз. — Потом, этот парень не калека. Ну, ростом не вышел. Ручки тоненькие. Бывает. Но не в космофлоте. Его кости рассосутся, и через пару лет он станет кожаным мешком, набитым внутренностями. Меня злит, когда кому-нибудь подают необоснованную надежду. — Друз достал из бара бутылку и налил себе из нее в серебряный бокал до краев.
— На твоем месте я бы не пил, — сказал Флакк.
— Ты не мой опекун. — Друз с размаху швырнул бокал в окно. — Как этот малявка сумел нас всех поссорить!