Не знаю, те это были дельфины или нет, но, скорее всего, любознательность является отличительной чертой всего их роду-племени. Ибо около полуночи я вдруг обнаружил, что мое присутствие не осталось незамеченным. Несколько умных созданий, окружив меня со всех сторон, оживленно «переговаривались». В своем теперешнем состоянии я легко улавливаю колебания любой среды, но, отлично слыша, всё же не мог ничего понять. На помощь, как всегда, пришел универсальный «язык жестов». И, как и в предыдущий раз, покружив, дельфины направились на запад.
Не в силах сдержать радостную улыбку и стараясь не отставать, я устремился следом. Часа через три, за которые, по моим прикидкам, проделали не менее нескольких сотен морских миль, проводники снизили скорость и, словно желая убедиться, что я не отстал, снова затеяли хоровод. Потанцевав с минуту, они направились вниз. Глубина этой части океана приблизительно равнялась километру, и я с удивлением гадал, куда мы держим путь.
Погрузившись метров на пятьдесят, вдруг обнаружил, что мы достигли дна. Вернее, некоего подводного плато площадью не более трех квадратных километров. Со всех сторон окруженное стремительно уходящей вниз бездной, оно поражало почти идеально ровной поверхностью. Во всяком случае, никаких следов естественных скальных образований, равно как валунов и обломков породы не наблюдалось. При других обстоятельствах на этой гигантской столешнице глазу не было бы за что зацепиться. Я говорю «бы», потому что вся она светилась неярким, но вполне достаточным светом. И на этой огромной площадке, поражая воображение и одновременно сводя с ума, стояли три огромных серебристых блюдца.
Он шел к выходу, а я, не зная, что предпринять, замерла, словно кролик перед удавом. Взявшись за ручку, юноша, вызвавший смятение в моей душе, потянул дверь на себя, и я взмыла ввысь, приклеившись к потолку. Наткнувшись на Игорька, у которого, к счастью, хватило ума не смотреть вверх, виновник всех моих — и, как выяснилось, не только моих — несчастий чертыхнулся и пошел прочь.
Из палаты доносились сдавленные рыдания. Рассудив, что для того, чтобы спуститься с седьмого этажа и добраться до машины, ему понадобится какое-то время, я вошла в палату. Закрыв лицо руками, дрожащая девушка покачивалась из стороны в сторону. Всхлипывания прекратились, уступив место обреченному вою. Расспрашивать о чем-либо казалось бесполезным, но ясно, что визит сработал подобно выключателю, подняв застилающую разум спасительную завесу и вернув оказавшиеся столь ужасными воспоминания.