— То же самое ты говорил и об инвалидной коляске, вспомни. Когда ты наконец перестанешь спорить со мной?
— А ты? — Он крякнул от боли, когда Лила согнула ему ногу в колене и потом с силой выпрямила.
— Не раньше, чем ты начнешь ходить.
— Если ты будешь и дальше носить эти шорты, я не только что пойду, а побегу. Я тебя догоню, и тогда держись!
— Обещания, обещания!
— Я, кажется, просил тебя одеваться скромнее.
— Мы же на Гавайях, Кавано. Никто не обращает внимания на одежду, или ты об этом не слышал? Теперь ты упрись в мою руку ногой, а я буду оказывать тебе сопротивление. Вот так. Чуть сильнее. Отлично!
— Господи, — выдохнул Адам сквозь стиснутые зубы. Он следовал инструкциям Лилы, пытаясь укрепить мышцу икры. — У тебя спина обгорела, — заметил он, сильнее нажимая на руку Лилы.
— Неужели заметил?
— А как я мог не заметить? Ты мне демонстрируешь свое тело при каждом удобном случае. Думаешь, у тебя длинные ноги? Ничего подобного! Но что это я вдруг?
О чем мы говорили?
— О том, почему у меня обгорела спина.
Или ноги? Хорошо, Адам, отдохни немного, потом повторишь еще раз. Да ладно, нечего мне строить рожи. Давай еще разочек. — Лила завела этот безобидный разговор, чтобы отвлечь Адама от боли. — Я обгорела, потому что вчера днем заснула возле бассейна.
— Так вот за что тебе платят такой огромный гонорар? Чтобы ты спала возле моего бассейна?
— Разумеется, нет! — И после эффектной паузы Лила добавила:
— Я там еще и купаюсь. — Адам наградил ее мрачным взглядом и нажал ступней на ее ладонь. — Хорошо, Адам, очень хорошо. Еще раз.
— Ты же сказала, что это последний.
— Я солгала.
— Ты бессердечная стерва.
— А ты трусливый сосунок. Все шло просто замечательно.
— У Элизабет очень красивый высокий подъем, наша учительница не переставая восхищенно ахала по этому поводу. Ее миниатюрную ножку нам все время ставили в пример. Она была совершенной маленькой балериной с совершенными формами. Лиззи всегда доставались сольные партии на концертах. Когда она танцевала, у нашей учительницы на глаза наворачивались слезы. А меня всегда пихали в задний ряд. Я выглядела как гусыня с отвислым задом, решившая танцевать в «Лебедином озере». Когда танцевала я, учительница тоже плакала, правда, по другой причине.
От хохота спина Адама вибрировала под пальцами Лилы. Она делала Кавано массаж. Он расслабился, и девушку это радовало. Ему на самом деле пришлось несладко этим утром, и теперь его мышцы подрагивали от усталости.
— Когда мы перешли в следующий класс, мама отправила нас заниматься бальными танцами. Элизабет порхала по паркету так же легко, как Джинджер Роджерс. А я оказалась на голову выше даже самого высокого мальчика в нашей группе. Дальше — больше. Во время первого же танца я порвала платье. Это была просто катастрофа. Не вышло у меня стать истинной леди, поэтому я превратилась в клоуна. Учительница позвонила маме и предложила вернуть деньги, только бы я больше никогда не появлялась на занятиях. «Подрывной элемент», именно так она дипломатично выразилась.