— Что произошло? — слабым голоском спросила она. Он все еще не снял пальца с ее губ. Ей показалось, что он провел кончиком пальца по ее нижней губе. — Что вы рассматривали?
— А-а. — Он усмехнулся и убрал палец с ее губ. — Малого жабоеда.
— Редкая птица?
— Довольно редкая в наших местах, — ответил он и, скатившись с нее, встал на ноги. Потом протянул ей руку и бесцеремонно поставил на ноги и ее.
Он развернул ее к себе спиной и, когда она испуганно оглянулась через плечо, подмигнул и, наклонившись, небрежно стряхнул с ее юбки листья и травинки. Закончив свою работу, он придирчиво посмотрел на результаты. Потом взял ее рукой под подбородок, повернул голову влево и вправо.
— Что-то изменилось, — пробормотал он. — Чего-то не хватает…
— Очки! — встревожилась Эвелина. Она не захватила с собой запасных, а без них чувствовала себя голой.
— Ну конечно! — Он огляделся и, сразу же заметив поблескивавшие в траве стекла, поднял очки.
Она протянула руку, но он, сделав вид, что не заметил ее движения, раздвинул проволочные дужки и зацепил их за ее уши. Потом отступил на шаг, протянул руку и поправил их на переносице.
— Ну вот, — с довольным видом произнес он, — теперь я узнаю вас, Эви. Но что такое на вас надето? Платье?
— Конечно, а что же еще? — в недоумении ответила она.
— Вам больше идут спортивные брюки.
— Вам кажется, что мое платье не в порядке? — заволновалась она.
— Нет, с платьем все в порядке, — подтвердил он. — Просто в брюках вы, по-моему, совершенно неотразимы. Не странно ли? Кстати, какого цвета ваше платье?
— Сама не знаю, — ответила она. — Просто он мне показался весьма практичным. На нем не заметно грязи.
— Значит, оно цвета грязи?
— Наверное.
— Вам не жарко носить на себе столько слоев ткани и такое множество пуговиц и всего прочего?
— Немножко, — призналась она.
Он вдруг посмотрел на нее с состраданием.
— Вам нравится ваше платье?
Нравится? Она никогда не думала о том, какое чувство вызывает у нее платье. Любить можно друга, домашнее животное, ребенка, книгу… Но платье?
— Оно служит своей цели.
Она взглянула на него и увидела, что он как-то странно на нее смотрит.
Эвелина вдруг поняла, что ему ее платье не нравится, и такая мысль застала ее врасплох. Насколько она помнила, никто, кроме миссис Вандервурт и иногда ее матери, никогда не высказывал никаких замечаний относительно того, что она носит и как выглядит. Но мистер Пауэлл явно считал ее платье безобразным.
Странное чувство охватило ее: с одной стороны, она довольна тем, что он обратил на нее внимание, но с другой, — ее смущало, что у него сложилось явно нелестное впечатление о ней, и слегка раздражало, что он с такой бесцеремонностью высказал свое нелицеприятное мнение вслух. А в дополнение ко всему она едва подавила желание объяснить, что было бы крайне глупо надевать для поездки в пыльном вагоне поезда одно из чудесных платьев, которые появились у нее по настоянию миссис Вандервурт.