— И что же вы выяснили? — с интересом спросил Олейников.
— Медальона, к сожалению, никакого не осталось. Сами понимаете, сильный пожар. Ну, не мне вам объяснять. Но мне удалось найти фотографию погибшего ребенка. Она чудом сохранилась. Не буду вдаваться в подробности, как она у меня оказалась, в общем, исполнила я просьбу той женщины. Ждала ее, но женщина эта так и не появилась больше. Только спустя годы я увидела по телевизору репортаж из Франции. Корреспондент брал интервью у княгини Волынской, и я сразу узнала в княгине ту женщину, у которой погибла дочь. Ну вот, раздобыла я ее адрес, написала ей письмо и вложил туда фото. Может быть, это и было жестоко — спустя столько лет ворошить прошлое, но ее просьба почему-то отложилась у меня в голове.
Так вот, приходит мне ответ. Истеричный такой, буквы скачут, строчки плывут. Еле-еле разобрала написанное, и мне стало плохо. Княгиня сообщала мне, что у Юлии Качалиной были темные волосики и темные глазки, а на фото — рыжеволосая девочка, которую она видит в первый раз своей жизни.
— Какой ужас! — потрясенно воскликнула Ирина. — Получается, что пока вы были в больнице, кто-то случайно выписал свидетельство о смерти на имя Юлии Качалиной, которая на самом деле жива?!
— Да! — сокрушенно воскликнула Лемешева и закрыла лицо руками.
— Нет, — резко сказал Анин, и Лемешева вздрогнула, медленно убрала руки от лица и с ужасом посмотрела на следователя.
— Что вы хотите этим сказать? Что я все придумала? — неожиданно пошла она в атаку. — А мое лицо? Посмотрите на мое лицо!
— Позже, голубушка, позже вы нам его покажете, — сухо сказал Анин.
— Послушайте, мне, кажется, вы перегибаете палку, — пришел на защиту женщины Корейкин. — Как я понял, вы в курсе, что Наталья Вениаминовна использует своего ребенка, но нельзя же так юродствовать.
— Вы правы, юродствовать нельзя, но иногда так хочется. Правда, гражданка Лемешева? — спросил следователь, встал и пошел по направлению к Наталье Вениаминовне. Она вскочила на ноги и попятилась, выставив перед собой руки, но Сергей Петрович изловчился, схватил ее за нос и с силой потянул на себя.
— Боже мой, что он делает! — взвизгнула Ирина.
— По-моему, Наталья Вениаминовна ему очень не нравится, — тихо сказал Разумовский и схватился за сердце.
Корейкин тоже вскочил, чтобы помочь несчастной — но тут все заметили, что нос Лемешевой стал вытягиваться в длину, раздался какой-то хлюпающий звук, и в руке у следователя повис кусок кожи с лица Натальи Вениаминовны. Анин с интересом повертел его в руках, повернулся к присутствующим с улыбкой и поклонился. Его театральный жест остался без внимания, потому что все без исключения присутствующие смотрели не на него, а на Лемешеву, которая вдруг из безобразной уродины превратилась в привлекательную женщину средних лет.