— Да отпустите вы меня, истеричка несчастная! — взвыла Ирина. — Объясните нормально, как Корейкин мог украсть Алину, если она находилась с вами и Александрой Демидовой в одной палате?
— Дамы, как вам не стыдно, не успели проснуться, а уже сцепились, как кошки? — пропел Разумовский, направляясь к возбужденным женщинам из своего кабинета.
— Рафаэль Абрамович, у нас тут ЧП! Алина исчезала, и Наталья Вениаминовна полагает, что ее украл Евгений Павлович, — объяснила Ирина.
— Да, я не сомневаюсь, что это он! Наглец воспользовался тем, что я уснула, прокрался в палату и увел девочку с собой, — сообщила Лемешева.
— Значит, вы спали и ничего не видели. А Александру вы расспросили?
— Нет, — угрюмо ответила Наталья.
— Но почему? — удивился Разумовский. — Девушка могла что-то видеть. Пойдемте же скорее, я как раз шел проверить ее самочувствие.
— Можете не утруждать себя, — хмыкнула Лемешева. — Александры в палате нет.
— Как это — нет? А куда же она делась? — растерялся Разумовский.
— Понятия не имею. Когда я проснулась, девочек в палате уже не было. Их вещи тоже пропали.
— Так, значит, девочки исчезли вместе, — напрягся Рафаэль Абрамович. — Ирина, беги к Корейкину и проверь, может быть, девочки действительно у него? Я — на станцию, кассирша у нас — дама любознательная. Расспрошу ее. А вы, Наталья Вениаминовна, сидите тут и ждите нас — девочки могут вернуться. Мало ли — гулять пошли, — нервно хихикнул главврач. — Если ничего не выясним — будем звонить в милицию.
Через час вся поисковая группа, к которой присоединился Евгений Павлович, вновь собралась в больнице. Девочки исчезли бесследно, и Наталья Лемешева сообщила о происшествии в милицию.
* * *
— Господи, это же уму непостижимо! Одна еле-еле на ногах держится, под утро только откашливаться начала, другая с трудом отдает отчет в своих действиях. Куда они могли деться? — расхаживая по кабинету, ворчал Разумовский, искоса поглядывая то на Сергея Петровича, то на Олейникова.
— Не волнуйтесь, никуда они не денутся, — успокоил главврача Анин.
— Их украли, чтобы убить, — неожиданно выдала Лемешева и зарыдала.
— Ирина, накапай Наталье Вениаминовне валерьянки, а то у нее на почве стресса появились бредовые идеи, — раздраженно сказал Рафаэль Абрамович.
— Никакая это не бредовая идея! — еще сильнее зарыдала Лемешева. — Одна из девочек — наследница княгини Волынской!
— Очень интересно, Наталья Вениаминовна, — оживился Сергей Петрович. — Вы рассказывайте, рассказывайте…
— Несколько лет назад я работала в детском доме, — робко начала Лемешева. — Так вот, там произошел несчастный случай, и погибла одна девочка из младшей группы. Но я честно пыталась детей спасти, Алину вот вытащила из огня, но так обгорела сама, что меня на «скорой» в больницу отправили. И вот однажды приходит ко мне в больницу одна женщина, трясется вся, плачет и сообщает, что на пожаре погибла девочка, которую она хотела удочерить. Я, если честно, подумала, что она пришла мне морду бить, вернее, то, что от моей морды осталось. Напряглась вся, а она спрашивает — не осталось ли что-нибудь из вещей девочки, фотографий, например? И еще: сообщает, что на шее у ребенка был маленький медальон, медальон этот ей, той женщине, в смысле, вроде как отец подарил, он у нее ювелир был, а она вроде как его потом на шейку ребенка и повесила. Я ей сказала, что, как только выпишусь из больницы, обязательно выясню этот вопрос. И выяснила!