— Она жива?
— Нет, умерла от передоза в каком-то притоне. Но я ей до сих пор не могу этого простить. Она должна была позаботиться обо мне! Ты не представляешь, как я жила. Мне теперь и ад не страшен, потому что я через него уже прошла. И помогла мне в этом моя «образцово-показательная» школа — интернат! Смотри, — нервно крикнула Саша, трясущейся рукой расстегнула полушубок и подняла кверху свитер.
— Что это? — растерялся Лешка.
— «Клеймо баловницы» называется. Директор наш мне отметку на всю жизнь оставил. Это след от его ремня! Металлическая пряжка глубоко рассекла мне кожу на животе, и этот уродливый шрам на всю жизнь теперь останется.
— За что? — потрясенно спросил Лешка.
— Булку из столовой украла, потому что жрать хотелось! Я чуть не умерла от боли. Две недели отлеживалась. А врачиха наша, заклеив мне рану пластырем, сказала, что если я буду выступать, то она мне обезболивающее не даст, потому что я тварь последняя и баловница. — Саша вдруг пришла в себя, смутилась и растеряно посмотрела на Свистуна. — Прости, Леш. Прости меня. Я не хотела тебя грузить, само собой вырвалось.
Он не удержался, притянул ее к себе и обнял. Она не сопротивлялась и, уткнувшись в его широкую грудь, тихо заплакала.
— Все будет хорошо, Сань, — нежно шептал он и неуклюже гладил ее по голове своей грубой ладонью. — Ты, это, не реви только. Всех урою, блин! Никому не дам тебя в обиду, четное слово. Хочешь, поеду в твой детдом и всем там репу начищу? Я ведь это, ты не думай… Я ведь тебя того самого, по-настоящему. Жениться даже готов.
— Ты очень хороший, Леш, — печально вздохнула Сашенька, вытерла слезы кулаком и отстранилась от Свистуна. — Я тебе благодарна за все, но замуж я не собираюсь. Я вообще, Леш, замуж не выйду никогда. Куда мне, с таким безобразным шрамом на животе? Я все понимаю, Леш, ты ведь из жалости сейчас мне замуж предлагаешь, а завтра… Ой, Леш, чуть не забыла. У меня для тебя подарочек небольшой есть, — радостно сказала Сашенька, залезла в карман полушубка, и в ее руке блеснули мужские часы с кожаным браслетом.
— Ты что, уперла у француза часы? — с ужасом глядя на Сашу, прошептал Свистун.
— Ага, не удержалась, когда он мне платок свой протягивал, — с гордостью сообщила Сашенька. — Симпатичные, правда? Позолоченные, с красными камушками, ремешок из натуральной кожи — сразу видно, что это не какой-нибудь там Китай. Думаю, долларов двести стоят, не меньше. Правда, у них с обратной стороны на французском дарственная надпись, но ее можно…
— Дура! — завопил Лешка. — Ты хоть понимаешь, что натворила? А если бы он тебя засек?!