— Ты же знаешь, что может натворить молния… Несмотря на старую пословицу.
— В первый раз она промахнулась, — сказал я. — Просто промахнулась. Во второй раз — нет. Если бы меня не выбросило, я бы тоже погиб. И никакого грома не было.
— Вы были оглушены, — сказал Боссерт. — Вас оглушил первый удар.
— Она была зеленая, — сказал я.
— Шаровые разряды часто бывают зеленые.
— Но не простые молнии.
— Причуда атмосферы. — Эд повернулся к Джиму: — Дайте ему что-нибудь и отправьте домой.
Боссерт кивнул и поднялся, но я сказал:
— Нет, я еще должен написать о докторе для завтрашней газеты. Пока.
Разговаривать мне больше не хотелось. Я вышел, сел в машину и поехал в город. Я остановился у магазина и купил еще бутылку, чтобы скоротать ночь. При этом меня не покидало ощущение чего-то холодного и враждебного, и я думал о зеленой беззвучной молнии, и о мелких деталях, не имеющих отношения к телевизору, и о серьезном умном детском личике, которое было не совсем похоже на лицо взрослого мужчины. Человека из Грилианну.
Я приехал к себе, в старый дом, где теперь не живет никто, кроме меня. Я написал некролог о докторе, а когда закончил, было темно и бутылка почти опустела. Я улегся спать.
Мне приснилось, будто доктор Каллендер позвонил мне и сказал:
— Я нашел его, но ты не спеши.
Я сказал:
— Но ведь ты же умер. Не звони мне, доктор, пожалуйста, не звони.
Телефон все звонил и звонил, и через некоторое время я наполовину проснулся и понял, что звонит он на самом деле. Было без одиннадцати минут три.
Звонил Эд Беттс.
— В больнице пожар, Хэнк. Я подумал, что тебе надо знать. Южное крыло. Приезжай.
Он повесил трубку, а я начал натягивать одежду на свинцовый манекен, который был мною. Южное крыло. Это там, где рентген. Это там, где лежат снимки внутренних органов мальчика.
«Любопытное совпадение», — подумал я.
Я ехал вслед за воем сирены на Козий Холм сквозь ясную прохладную ночь. Половинка луны светила серебром на хребты, а Олений Рог стоял спокойный и торжественный на фоне звезд.
Когда я прибыл на место, из главного здания эвакуировали пациентов. Люди бежали с вещами в руках. Пожарные кричали и боролись с пламенем. Я подумал, что им уже не спасти южное крыло. Хорошо, если удастся спасти больницу.
Сзади, крича и лязгая, спешил на помощь еще один взвод пожарных. Я отошел в сторону и поглядел вокруг, чтобы видеть, куда ступаю. Мой взгляд привлекло какое-то прерывистое движение, примерно в десяти футах ниже по склону. Смутно в отраженных отблесках пламени я увидел девушку.
Стройная и гибкая, как газель, она крадучись пробиралась между деревьями. Волосы у нее были короткие и курчавые. В свете пожара их рыжий цвет странно отливал серебром. Она увидела меня, а может, услышала, вздрогнула и замерла на пару секунд. Глаза ее сверкнули медными искрами, как сверкают глаза животного. Потом она повернулась и побежала.