КАМЕРАРИЙ ПАПЫ ВИДИТ ГОЛУЮ ЖОЗЕФИНУ
«Нельзя обнажиться перед священником на исповеди».
Жорж Санд
31 марта 1805 года Наполеон покинул Сен-Клу и отправился короноваться в Италию.
В восторге при мысли, что на его голову будет возложена знаменитая древняя железная корона ломбардских королей, он на время позабыл о своих любовных неурядицах.
Забавный эпизод произошел в Турине.
Прибыв в этот город, Наполеон выбрал дворец, в котором хотел разместиться, и, проклиная запертые двери, кричал ошеломленным привратникам:
— Господин здесь я! Откройте немедленно! Через несколько дней в этот город вступил один из кортежей его Святейшества Папы и по недосмотру старый камерарий попал в помещения, занятые императором. Там почтенному церковнику довелось испытать сильнейшее в его жизни потрясение. Открыв одну из дверей, он увидел слегка удивленную, но исполненную достоинства, совершенно голую Императрицу. На какой-то миг участники этой сцены замерли в молчании; потом Жозефина расхохоталась, а камерарий, зажмурившись от стыда, удалился, невнятно бормоча извинения.
Услышав об этом, не подлежащем занесению в протокол происшествии, Наполеон пришел в восторг и оставил дело без последствий.
Жозефина действительно очень долго сохраняла обыкновение показывать мужчинам «свое миленькое местечко».
* * *
Прежде чем отправиться в Милан, Наполеон решил посетить замок Стюпиниги, место развлечений королей Сардинши, в двух-трех милях от Турина.
— Я хочу, — заявил он, — чтобы это путешествие было чередой празднеств, где звучит музыка и сияет красота женщин.
Мысль, что он вскоре наденет корону Италии, окрыляла его.
Он смеялся с дворцовыми дамами, щипал за ушко принцесс, рассказывал фривольные истории герцогиням и «похлопывал рукой по задочкам маршальских жен».
В таком состоянии духа он заметил однажды вечером прелестное создание, новую придворную даму Жозефины. Эта молодая женщина завоевала репутацию мастерства в галантных делах, и многие любители прекрасного пола не обвинуясь воздавали ей должное. Рассказывают, что однажды в саду она соблазнила молодого художника, который, отбросив свои кисти и краски, набросился на нее как бешеный, задрал юбки и доказал ей на газоне парка пылкость своих чувств, — она же ни единым жестом не противодействовала.
Эту сцену с забавной наивностью описала горничная, выглянувшая в это время из окна: «М-ль Н… — рассказывает она, — лежала под деревом в позе, неподобающей знатной даме, приподняв и раздвинув ноги, с высоко задранными ее любовником юбками, прикрывающими только часть тела выше пояса до плеч. Казалось, она ждала. Вдруг молодой человек, не отрывавший глаз от ее „пушистого сурка“ и разверстой щели, набросился на нее, неистово сжал в объятиях и заштопал ей дырочку», испуская радостные крики.