— Ага! Вот они!
Читая их, вспоминает будущая герцогиня д'Абрантес, он развеселился и иногда восклицал, словно обращаясь к автору письма.
— А! Какие комплименты. Лестный портрет, но это в самом деле я! Это я! Да, действительно, руки у меня красивые, — и он повертел своими небольшими изящными кистями рук, — что и говорить!
Наконец, он дошел до последнего конверта, как и остальные, безбожно надушенного розовой эссенцией.
— О, да это объявление — нет, не войны, а любви. Эта красавица, которая в меня влюбилась, предлагает мне заключить с ней мирный договор любви. С этого дня она будет ждать вести от меня, и если я захочу ее увидеть, я должен приказать часовому у ворот на Буживаль, чтобы он пропустил даму в белом, которая скажет: «Наполеон!» С сегодняшнего же вечера, черт возьми!
— Боже мой, — вскричала я, — но Вы ведь не будете так неосторожны?
— А что Вы имеете против того, чтобы я поехал на эту встречу?
— Что я имею? Какой странный вопрос? Бог мой, да ведь эта дама, конечно, какая-то дрянь и нанята Вашими врагами… Это ловушка!
Бонапарт снова бросил на меня пристальный взгляд; а потом расхохотался:
— Я сказал это в шутку; конечно же, не такой я простак, чтобы попасться на удочку! Я все время получаю подобные письма, рандеву назначают то в Люксембурге, то в Тюильри, но уж поверьте, — я не обращаю на них никакого внимания!
Он написал коротенькую записочку, адресованную министру полиции; пробило шесть часов.
— Черт возьми, мне пора! — вскричал он, собрал с моей кровати свои письма, ущипнул сквозь простыню мою ножку и удалился, распевая фальшивым резким голосом:
"Нет, нет, это невозможно
Такой красы на белом свете не бывает!
О, до чего ж дитя это прелестно!
Эта красоточка с ума меня свела…"
После того как он ушел, мадам Жюно встала с постели и оделась, не переставая удивляться этому странному утреннему визиту.
Вечером в гостиной, часов в девять, Первый Консул подошел к мадам Жюно и сообщил ей:
— Я отправляюсь к воротам Буживаля!
Мадам Жюно посмотрела ему в глаза:
— Воля Ваша. Но Вы отлично знаете, какой ущерб причинит Франции Ваша гибель…
Бонапарт покачал головой, подумал и, отказавшись от своего намерения, направился в биллиардную.
На следующее утро мадам Жюно была разбужена таким же стуком в дверь, и Первый Консул, так же как и накануне, вошел с пачкой писем и журналов в руке. Тем же движением он бросил свою корреспонденцию на кровать, разложил ее и стал читать, одновременно болтая и пошучивая с молодой женщиной. «После этого, — пишет мадам д'Абрантес, — он ущипнул меня за ногу сквозь покрывало, попрощался и направился в свой кабинет, фальшиво напевая какой-то известный мотив…»