— Никогда я ничего подобного не слышала! — прошептала она, смеясь.
Но потом ей пришлось подумать о вещах более серьезных. Ночью было очень сыро, и четверо замурованных вскоре начали дрожать от холода в своем тайном убежище. Тесно прижавшись, друг к другу, они грызли кусочки сахара, которые Менар догадался сунуть себе в карман.
К десяти вечера жандармы, также закоченевшие, решили зажечь огонь в камине.
Услышав их приготовления, Мари-Каролин обрадовалась:
— Теперь мы согреемся!
К несчастью, тайник очень скоро стал заполняться густым дымом, к тому же в нем стало нестерпимо жарко. Чувствуя, что начинают задыхаться, Мари-Каролин и ее друзья попытались изменить положение и перевернулись «с невероятным трудом», сообщает Гибург.
Закрывавшая помещение плита раскалилась докрасна, и неожиданно на герцогине загорелась одежда. Все перепугались.
— Не волнуйтесь, я сама справлюсь, — сказала Мари-Каролин.
И она спокойно погасила огонь, сделав пи-пи на свое платье.
Около одиннадцати ночи жандармы уснули, огонь в камине постепенно затух, и положение замурованных снова улучшилось. Прошла ночь.
— Может быть, на рассвете они совсем уйдут, — сказала Мари-Каролин.
Но с наступлением дня жандармы пробудились и снова разожгли огонь. И сразу еще более густой дым, чем накануне, проник в убежище».
На этот раз, сообщает Гибург, «никакой надежды не осталось, и герцогиня смирилась».
Толкнув плиту, которая сразу открылась, она крикнула:
— Погасите огонь, мы сдаемся!
С черным от дыма лицом, с покрасневшими глазами, со сгоревшим наполовину платьем, она выползла из укрытия на четвереньках по горячему пеплу. Оказавшись в комнате, она встала и сказала обоим изумленным жандармам:
— Я — герцогиня Беррийская; вы оба французы и военные, я вверяю себя вашей чести!..
Через несколько дней Дейц явился в министерство внутренних дел и потребовал причитающиеся ему пятьсот тысяч франков.
Тьер выложил ему все до одного, франк за франком. С помощью пинцета…
ГЕРЦОГИНЯ БЕРРИИСКАЯ РОЖАЕТ В ТЮРЬМЕ
В любых обстоятельствах она рожала ребенка…
Анри д'Альмера
Через несколько дней после ареста Мари-Каролин была доставлена по морю в цитадель Бле, куда и была заключена.
В начале ноября полковник Шуссери, лично ответственный за свою знаменитую пленницу, сообщил маршалу Сульту, что герцогиня «очень нездорова и столь же впечатлительна».
В цитадель прибыл врач Жентрак и прослушал Мари-Каролин. Сделав это, он ограничился тем, что прописал успокоительное питье и ножные ванны.
На другой день, немного успокоенный полковник Шуссери сообщил в военное министерство, что у принцессы лишь легкое недомогание. Впрочем, он счел нужным добавить: