Сделать ее королевой Франции? Это был деликатный вопрос. Разве не была она женой Скаррона? Людовик XIV опасался и за нее, и за себя, ибо такой брак неизбежно вызвал бы насмешки народа. По Парижу и без того уже ходили куплеты, эпиграммы, сатирические рисунки. Появились коробки с конфетами, и на их крышках изображали мадам де Ментенон, помещенную между королем и его поэтом-паралитиком. На других король стоял между ней и мадемуазель де Лавальер: последняя прикасалась рукой к сердцу Людовика, а мадам де Ментенон — к его короне…
Оставался только один выход: жениться на ней втайне. Людовик, решившись, послал однажды утром своего исповедника, отца де Лашеза, сделать предложение Франсуазе.
Ожидала ли она этого? Нам сообщают, что «она была столь же очарована, сколь удивлена, и поручила священнику передать королю, что полностью ему принадлежит»…
Брак был заключен в 1684 пли 1685 году (точной даты не знает никто) в кабинете короля, где новобрачных благословил монсеньер Арле де Шанваллон в присутствии отца де Лашеза.
В течение нескольких месяцев никто ни о чем не подозревал. А затем придворные старожилы по множеству малозаметных деталей поняли, что отныне мадам де Ментенон перестала быть такой же женщиной, как все остальные. Она прогуливалась в Марли наедине с королем; она занимала апартаменты, ничем не уступающие королевским; Людовик XIV называл ее Мадам, выказывал к ней величайшее почтение и проводил в ее покоях большую часть дня; она на несколько секунд поднималась, когда входили дофин и Месье, но не считала нужным утруждать себя для принцев и принцесс крови, которых принимала только после прошения об аудиенции; наконец, она была допущена на заседания Государственного совета, где сидела в присутствии министров, государственных секретарей и самого монарха…
Придворные не знали, что и думать о подобной немыслимой милости, пока герцог Орлеанский, зайдя как-то к королю, не застал его «в неглиже» рядом с мадам де Ментенон.
— Брат мой, — сказал Людовик XIV, — по тому, что вы видите, вы можете понять, кем для меня является Мадам…
Многие тогда стали догадываться о тайном браке короля с Франсуазой. Но на поверхность это не вышло, ибо каждый старался хранить секрет. Одна лишь мадам де Севинье, перо которой было столь же неудержимым, как и ее язык, написала дочери: «Положение мадам де Ментенон уникально, подобного никогда не было и не будет…» [83].
Народ же не ведал о вторичной женитьбе короля до «1690 года. Когда же об этом стало известно, Версаль был буквально затоплен волной оскорбительно-дерзких куплетов, в которых чаще всего поминался „маленький горбун“, которому наставил рога величайший король мира».