Уже много лет эта пылкая особа была любовницей аббата Дюбуа. Она знала все его тайны, желания и честолюбивые устремления. Разумеется, ей было хорошо известно, что он грезит о кардинальской шляпе. Видя, как он «приводит в движение всю Европу», дабы раздобыть ее, она решила, что в видах на будущее будет разумным способствовать «этому новому славному возвышению» [102].
Как раз в это время скончался папа. Она поручила брату, аббату де Тансену, имевшему многочисленных друзей в Риме, действовать согласно инструкциям.
План был таков: аббат де Тансен сообщит кардиналу Конти, который опережал своих конкурентов, что кардинал де Роган проголосует за него, если архиепископу Камбре будет обещана кардинальская шляпа.
Все случилось так, как она предполагала: Конти дал слово.
«Однако, — говорит герцог де Ришелье, — аббат не удовлетворился одним лишь устным обязательством; он потребовал от кардинала Конти расписку, что Дюбуа станет кардиналом: тот, уступив искушению, согласился н был избран. Однако этот папа, слабый характером, но добродетельный по натуре, трепетал при мысли, что у него вырвали эту злосчастную бумагу. Вступив на трон святого Петра, он заявил аббату Тансену, что умрет от стыда, если Дюбуа станет кардиналом, поскольку и так чувствует себя виновным в грехе симонии, достигнув не самым честным образом сана великого понтифика.
Взбешенный Тансен разразился угрозами и упреками, потрясая бумагой с подписью святого отца и говоря, что Дюбуа должен стать кардиналом. Папа, заикаясь, произносил слово «совесть», а Тансен — «обещание. Спор этот длился довольно долго» [103].
Наконец, брат прекрасной Клодины заявил однажды утром несчастному Иннокентию XIII, что опубликует расписку и расскажет историю ее появления, если Дюбуа не получит искомого.
Перепугавшись до полусмерти, папа немедленно даровал кардинальскую шляпу бывшему воспитателю регента [104].
Мадам де Тансен добилась своего.
Архиепископ Камбре, узнав, что стал кардиналом, едва не сошел с ума от радости. Он побежал к любовнице и спросил, какой награды она желает. Эта дама, как рассказывают, «любила продвигать своих»: она пожелала — и это желание было немедленно удовлетворено, — чтобы аббата Тансена назначили «полномочным представителем французского королевства» [105].
Нечего и говорить, что весь Париж хохотал, когда разнеслась новость, что Дюбуа нужно теперь именовать Его преосвященством. Куплетисты воспели эти события в язвительных стихах, где святого отца иронически благодарили за то, что возвел в кардинальское достоинство сводника и развратника…