Растерявшийся император поплелся за ней. Через четверть часа императорская резиденция превратилась в театральные подмостки, на которых разыгралась душераздирающая сцена.
Евгения, как обычно путая французский и испанский, осыпала Марго изысканными весьма нелестными определениями.
Наполеон III попытался успокоить императрицу. Но он весьма неловко взялся за дело:
— Я не понимаю тебя, дорогая Эжени, — нежно проворковал он. — Почему ты так строга к мадемуазель Беланже? Ведь совсем недавно ты снисходительно отнеслась к мадам В…
Императрица вскочила:
— Как? Мадам В. тоже была вашей любовницей?
Император понял, что сел в лужу, и сник.
— Я этого не знала, — продолжала императрица. — Боже мой, я действительно ничего не знала. Впервые вы сами признаетесь в том, что изменили мне.
В тот же вечер она уехала из Виши в Сен-Клу. Ее отъезд вызвал всеобщее изумление, и все задавали себе вопрос, какая драма притаилась у императорского семейного очага. Наиболее болтливые слуги давали объяснения любопытным отдыхающим. Вскоре Виши были в курсе того, что, избавленный от общества императрицы, Наполеон III каждый вечер принимал в своем шале Маргариту Беланже.
В августе Маргарита последовала за Наполеоном III в Пломбьер. В сентябре она побывала с ним в Биари-це, где он изменил ей. На протяжении целого месяца и даже дольше ему пришлось ублажать двух страстных женщин, и неуемность Наполеона III, который в пятьдесят пять лет был почти развалиной, стала вызывать беспокойство у его окружения. Послушаем Вьель-Кастеля:
«В Биарице у императора появилась новая любовница, молодая, щеголеватая, и к тому же великолепная наездница. Она была замужем за каким-то бельгийцем, который всячески содействовал этому знакомству.
Как-то, возвращаясь от месье Фульда, император переспал с этой дамой и, видимо, изрядно порезвился, так что на следующий день за завтраком усталость дала о себе знать, и он почувствовал себя плохо, приступ слабости повторился еще раз через несколько часов…»
В ноябре Наполеон III вернулся в Тюильри, а Марго водворилась в Пасси.
Каждый день около четырех часов дня император приезжал к своей фаворитке. Видя, как он садится в свой экипаж, приближенные ко двору качали головами:
— Император, — говорили они, — поехал к своему духовнику!
Непосвященным объясняли:
— Да, Его Высочество навещает аббата… Куколку!
Эта шутка веселила Париж всю зиму. Блаженные времена!
В ноябре волна слухов прокатилась по улицам столицы, из уст в уста переходила весть о том, что любовница императора беременна. Талия мадемуазель заметно округлилась.