В конце концов императрица воскликнула:
— Хорошо! Если она не уедет, уеду я!
Через несколько дней она инкогнито отправилась в Нассау, в Швабах, под тем предлогом, что ей необходимо подлечиться.
Император, страдая от того, что вся Европа, хихикая, комментирует его семейную жизнь, засыпал Евгению умоляющими телеграммами.
Через шесть недель она согласилась вернуться в Париж, но лишь с одним условием: император не должен рассчитывать на возобновление супружеских отношений.
Наполеон III, поверженный, принял это условие.
Императрица вернулась в Тюильри, твердо решив не тратить больше сил на интимные отношения с императором, и всю свою энергию отдать политике.
За это Франция дорого заплатила…
В начале ноября Маргарите Беланже была передана просьба императрицы на некоторое время покинуть Париж. Она приняла это распоряжение покорно и попросила лишь о возможности в последний раз увидеть императора. Он приехал в Монтрету, где у Марго был дом, вскоре после полудня. Сев, он грустным тоном заговорил о своем государственном долге. Марго жестом прервала его. Она сняла платье и, растянувшись на диване, сказала:
— Вот, мой дорогой сеньор, то, что вы должны отныне забыть…
Император, теребя ус, несколько минут гладил взглядом тело, которое было ему так хорошо известно, а потом, забыв о наставлениях доктора Конно, своего домашнего врача, одарил Марго прощальными ласками.
На следующий день Марго должна была уехать к отцу на ферму в Вильбернье, под Сомюром.
В течение трех месяцев Наполеон III, тайно возобновивший встречи с Валентиной Госман, жил спокойно. Императрица по-прежнему не улыбалась, но и не устраивала сцен. И это уже был большой успех, который тут же уловили восприимчивые к ситуации слуги.
Но, увы, затишье было недолгим.
Даже самые защищенные от слухов императрицы пригревают около себя какую-нибудь даму, достаточно глупую или достаточно злорадную, чтобы сообщать им то, что они не должны знать. Итак, в феврале Евгения узнала, что год назад Маргарита Беланже родила сына. Императрица тут же побежала к императору.
— Только что мне стало известно, что у вас есть сын от этой девки, — выкрикнула она. — Скоро Франция будет набита вашими незаконнорожденными детьми!
— Эжени, — умоляющим голосом заговорил император.
— Не перебивайте меня! Я не хочу, чтобы Европа подозревала меня в том, что я соучастница ваших адюльтеров!. Я уезжаю в Биариц, где и буду отныне жить.
Тогда Наполеон III дрожащим голосом произнес:
— Маргарита Беланже действительно родила сына, но это не мой ребенок!
— Я вам не верю. Мне нужны доказательства.