Евгения даже не подозревала о проказах императора. Она не замечала грязи, царившей вокруг нее, и походила на лебедя, скользящего по поверхности сомнительных вод. Ничто к ней не прилипало. В разгар бала, когда, как написано в одних мемуарах, «в каждом взгляде таился призыв к сладострастию», на ее лице блуждала немного натянутая грустная улыбка фригидной женщины.
Обиженная природой, она оказалась вышвырнута из омута сладострастия, затягивающего женщин и мужчин, и была не в состоянии представить себе, что можно мучиться любовным желанием. Она была ослеплена высоким мнением о своей внешности, и ей не приходило в голову, что император может предпочесть другую женщину.
И вдруг она узнала, что Наполеон III возобновил отношения с мисс Говард…
Новый прилив симпатии датируется самым концом июня. Во всяком случае 2 июля некий осведомитель пишет префекту полиции Мопа: «Говорят, что Людовик-Наполеон полностью восстановил отношения с мисс Говард и что на семейном горизонте императорской четы появились тучки».
Полицейский прибегнул к эвфемизму. На самом деле «тучки» были бурей, обрушевшейся на Тюильри. Императрица не выносила, чтобы кто-либо прикасался к ее вещам. Это был род мании. Если она замечала, что в коляске сдвинута с места подушка, лицо ее становилось белым от гнева. Можно представить, какое бешенство охватило ее и какие муки она испытывала при мысли о том, что легкомысленные ручки мисс Говард могут нарушить порядок в ее столь замечательно устроенном мире.
В течение нескольких недель скандалы разражались один за другим. Слуги и придворные были в упоении. Они кружили неподалеку от жилых комнат императора и императрицы и жадно ловили доносящийся оттуда шум. 21 сентября префект полиции писал: «Императрица, узнав, что император и мисс Говард снова сблизились (согласно одним источникам) или вступили в переписку (согласно другим источникам), объявила супругу о своем намерении покинуть Сен-Клу и Францию в том случае, если он не вспомнит о своем достоинстве и не осознает своего долга перед женщиной, которую сам выбрал. Произошла бурная сцена. Ее Высочество императрица заявила, что главное для нее не трон, а муж, что она выходила замуж не за императора, а за человека, и что она не потерпит оскорблений… Император, спокойный и ласковый, несмотря на свою неправоту, в конце концов обещал прекратить переписку с особой, о которой шла речь, и ярость императрицы поутихла».
Но, по всей видимости, император не сдержал своего слова. На следующий день месье Мопа отмечает:
«22 сентября 1853. — Мисс Говард снова берет верх к большому неудовольствию императрицы. Капризы экс-любовницы стоят дорого… Недавно ей было передано 150000 франков — сумма, которая, по мнению месье Мокяр, заставит ее хоть немного утихомириться».