Он долго возился с пуговицей и молнией ее юбки. Собственные руки казались ему большими, неуклюжими. Она помогла ему, и юбка полетела на пол. Колготки и трусы последовали за ней.
… Ощущения сменяли одно другое, нарастая, то нежные, то страстные, иногда настолько нереальные, что ей казалось, будто она сама придумала их, но ни на миг не прекращающиеся, набегающие одно на другое, словно волны, разбивавшиеся о морской берег за окном.
Время тянулось медленно, заполненное прикосновениями и поцелуями. Иногда они были неуклюжими, неловкими, но Конор и Мэгги не стеснялись этого. После того, что произошло, не было причин стесняться. Во всем, что они делали, было ощущение долгожданной, наконец-таки состоявшейся встречи.
Дождь барабанил по стеклам. Ветер сотрясал маленькую гостиницу. Но они были надежно укрыты и от дождя, и от ветра.
Лишь когда за окнами сгустилась тьма, к Конору начало понемногу возвращаться чувство реальности. Он вдруг ощутил голод.
— В этой глуши нет телефона, — ответила Мэгги на его предложение что-нибудь заказать. — Придется поголодать.
Ей не хотелось есть. Она была сыта Конором, пьяна его запахом.
Конор медленно, осторожно разжал объятия.
— Оставайся здесь, — сказал он, когда она запротестовала. — Я принесу пиццу.
— Не нужна мне пицца, — ответила она, чувствуя, какой пустой становится постель без него. — Мне нужен ты.
Он наклонился над ней и поцеловал ее. Целовался он потрясающе, первоклассно. Мэгги готова была вечно целоваться с ним.
— С перцем, — попросила она. — Не надо с этими мерзкими грибами.
Она изобразила притворный ужас.
— Нет уж, либо с грибами, либо никакой!
— Какой ты, однако, — поморщилась она. — Ладно, тащи с грибами, уговорил.
— Твоя взяла. — Он натянул свой свитер через голову. — С перцем.
Мэгги улыбнулась своим мыслям. Как приятно, когда все твои желания исполняются, а ты лежишь и ничего не делаешь! Она смотрела, как Конор надевает туфли, причесывается, натягивает куртку, и решила тоже что-то накинуть на себя.
— Не двигайся. — Он снова поцеловал ее, и она почувствовала, что ее вновь переполняет желание. — Я хочу, чтобы, когда я вернусь, все оставалось по-прежнему и ты ждала меня. Оставайся в том же виде и в той же позе.
— Постараюсь, — сказала она, зная, что когда он вернется, так и будет.
В камине весело потрескивали дрова, огонь бросал на все вокруг таинственные отсветы. Мэгги уже не хотелось вставать и приводить себя в порядок. В постели было так уютно, она еще хранила тепло Конора. Мэгги свернулась калачиком, глядя на причудливую игру огня. Ей казалось, что она начинает понимать язычников, обожествлявших огонь.