Я понимала, что меня занесло. Наверное, так чувствует себя старый сексист, если ляпнет что-нибудь не то и вдруг — когда ему скажут — поймет, какую сморозил глупость или как он кого-нибудь обидел. И ничего ему не остается, кроме как лечь и умереть от стыда, и желательно в одиночестве, в окружении одних кошек.
Я подошла и обняла Зару, но она так и стояла, опустив руки по швам. Это было все равно что обнимать столб или парковочный счетчик. Чувствовала я себя отвратительно.
— Зара, я знаю, в последнее время я веду себя ужасно. Просто я на взводе. Если я тебе кое-что расскажу, обещаешь, что не проболтаешься?
Она не шелохнулась. Но я видела, что ей интересно — ее левое веко чуть дернулось.
— Ну ладно, — сказала я и набрала в легкие побольше воздуха.
Я не из тех, кто признается в собственной слабости. Я всегда считала, что если не привлекать внимания к своим недостаткам, никто их и не заметит. Между прочим, поэтому я и одеваюсь так вызывающе — чтобы никто не заметил моей раздавшейся талии. И раздрая в моей душе.
— Две вещи. Первая — я по уши в долгах. И все больше запутываюсь. Я как Деми Мур в фильме «Огни Святого Эльма», только не такая красивая. А все друзья у меня нормальные и к тому же классно выглядят.
Тут Зара почти перестала бычиться, и я продолжила:
— Я выплачиваю долги, но очень, очень медленно. Почти все заработанное сжирают проценты, и я себя чувствую просто ужасно, потому что раньше я никогда не была в долгах, и теперь мне страшно. И второе. Я ненавижу свою работу в видеопрокате, а этот заказ для меня — шанс. Я очень, очень хочу выполнить его и заработать денег, — закончила я на глубоком вздохе.
В ужасной тишине мне послышалось эхо своего собственного писклявого голоса. Настроение у меня совсем упало.
— У тебя долги?
Я кивнула, расстегивая рубашку и поправляя гелевые чашечки. Мои щеки горели от стыда.
— Ну и зачем так расстраиваться?
К Заре опять вернулся ее грубоватый тон, а это был хороший знак — она явно снова развеселилась. Всегда приятно узнать, что у других дела идут хуже, чем у тебя. Мне, например, всегда нравилось ходить на распродажи и смотреть, как бедняки ссорятся из-за дешевых пепельниц и часов. Как говорится, загнанных лошадей пристреливают, не так ли?
— Сколько ты должна?
— Десять штук. Может быть, восемь, если выполню этот заказ. Знаешь, если я выкручусь, то начну жизнь сначала.
Зара сухо перебила:
— Звучит красиво, но ты вряд ли исправишься. Ладно, убедила, ты просто обязана выполнить заказ — тогда ты сможешь открыть свой бизнес. Будешь частным сыщиком, как в фильме «Лунный свет». Так он, кажется, назывался?