«Джо умер, как мужчина, работая, чтобы помочь другу, да хранит небо его душу». — Эймс отошел в сторону с сухими глазами, и затем последовали остальные, они бросали по нескольку скупых слов или же не говорили ничего, и вскоре вся комната оказалась заполненной людьми. И когда все вошли и все сказали, вперед вышел Лью Кемп, мой брат.
«Джентльмены, — начал он, — я знаю, какое горе обрушилось на вас, и вы знаете, что мое горе не меньше вашего, потому что я любил Джо Бенчли сильнее родного брата — мы всегда были друзьями. Но я должен сообщить вам то, что он поведал мне перед смертью…»
И Лью рассказал всем, как умер Джо Бенчли, а также о его предсмертном признании. В словах Лью не прозвучало радости, потому что он понимал, что среди Бенчли имелся только один драгоценный камень, и этим камнем являлась маленькая девочка по имени Нелл. Закончив свою речь, Лью Кемп отступил назад, опустив голову, ибо, потребовав назад свою плоть и кровь, он прошел сквозь муки стыда и горя.
Я стоял и ждал ответного стона, и действительно, один или два человека застонали. Но через минуту вперед вышел старый Джейк Бенчли, высокий, худой и костлявый остов крепкого парня, которым он когда-то был.
«Ты требуешь мою Нелл?» — переспросил он.
«Я требую девушку, которую ваш сын назвал Нелл. Она не ваша», — ответил Лью.
«Она моя! — воскликнул Джейк, прямой и неподвижный, как кочерга. Его голос звенел как сталь. — Она моя! Мой сын мертв, но его плоть и кровь не будет скучать по отцу, пока я жив. Пусть остальные стоят и молчат, словно набрали в рот воды, те, кто называют себя моими сыновьями и братьями Джо Бенчли, но я не собираюсь молчать. Я утверждаю, что Нелл дочь Джо, и теперь, когда он умер, она моя дочь!»
«Неужели вы не понимаете? — воскликнул ошеломленный Лью. — Это же ошибка. Она никогда не была дочерью Джо. Он моя. Она принадлежит мне и Марги!»
При этом Марги, сложив руки, издала короткий стон, который многим пронзил сердце.
«Моя девочка!» — и сразу же прекрасная малышка Нелл стала у всех перед глазами, и картина эта заставила всех присутствующих поперхнуться.
«Я должен передать эту историю Элис! — ответил Джейк Бенчли. — Мысль о бедной Элис не выходит у меня из головы. Мысль о женщине, вырастившей девочку, как свою родную дочь».
Пока мы все стояли, оглушенные словами старого Джейка, еще не осознавая их трагический смысл, вперед, словно король, вышел Эймс — он даже в детстве был похож на короля.
«Отец, — спросил он, — я правильно расслышал тебя?»
«А что ты расслышал?» — переспросил патриарх, он всегда уважительно относился к собеседнику, даже если разговаривал с собственным сыном, тем более что Эймса всегда уважали в семье.