Восемьдесят пять лет! Сколько воды утекло с тех пор — целая история! Когда-то — о, как давно! — он был решительным, красивым, расточительным траппером. Но годы зрелости научили его суровым правилам существования, и он медленно изменился и стал таким, каким и узнал его впоследствии мир — хитрым, терпеливым, трудолюбивым, бережливым, суровым. Он женился в сорок пять лет, и после первого ребенка, Джона, последовал длинный список остальных. Семья Джейкоба росла вместе с его благополучием. И очень скоро он стал одной из ключевых фигур в долине Глостер, почти такой же впечатляющей, как и Уильям Кемп, который получил по наследству девять десятых своего богатства. И до настоящего дня только вопросы торговли могли медленно поднять синие веки и зажечь огонь в потухших глазах старика. Прибыль и Убыток — вот два бога-близнеца, которым постоянно молился Джейкоб Бенчли. Он перестал играть в карты сразу после женитьбы, его игрой стал бизнес, подкрепленный авторитетом и санкцией закона.
Рассматривая лицо этого человека, — редкую жесткую щетку седых волос, обвисшие мышцы, впалый безгубый рот и длинную бороду, падавшую на грудь, — вы вряд ли догадались бы с первого раза, почему он так сильно хмурится. То ли поддерживает изо всех сил искру жизни, то ли обдумывает какой-то очень сложный план. Но вокруг этого старика постоянно витала атмосфера великих возможностей, и после нескольких секунд наблюдения его фигура становилась настолько впечатляющей, что никто бы не удивился, если его неподвижные и бескровные ладони, сложенные на коленях, вдруг взлетели вверх, демонстрируя реальную мощь мускулов. Да, тело Джейкоба Бенчли медленно сползало в могилу, но в этих развалинах человека все еще жила динамика.
Он сидел, как уже говорилось, в длинной комнате с низким потолком. Когда-то она включала несколько помещений основной первой хижины, построенной Джейкобом в долине Глостер. Затем перегородки убрали, а стены раздвинули, и этот зал стал занимать площадь, намного превышавшую размеры первоначального строения. Дом Джейкоба Бенчли расползался во все стороны по неровной земле, шаг вверх или вниз от комнаты к комнате — и в результате получилась невообразимая конструкция, которая с течением времени перемещалась по огромному кругу, втягивая в себя амбары и коррали, огромные склады, сараи и маслодельни — дом одного человека стал напоминать маленький город.
В главном зале этого дома без особого труда различались три периода и три стиля архитектуры. Начальную стадию строительства демонстрировали провисшие стропила центральной части, завершающую — хорошо обработанный потолок в пристройках последнего времени. И везде чувствовалось сильное влияние Эймса Бенчли — в планировке и сводчатом дверном проеме, открывавшемся в зал в центре. Развешанные по стенам охотничьи трофеи тоже принадлежали Эймсу. Кроме того, он же превратил в ковры шкуры гризли и бурых медведей, прикрывавшие истертый пол. И еще приказал соорудить камин в южном углу. Но все равно зал остался залом Джейкоба, и хотя камин построил Эймс, именно Джейкоб настоял, чтобы огонь в нем никогда не гасили.