Джесси так и не услышал окончания его последней фразы, так как дверь хибары открылась и перед ними предстал Хэйман. Он торжественно посмотрел на Джексона и распорядился:
— Давай заходи, Манхэттенец! Можешь заняться этой пустяковой работенкой. Я обожду результата снаружи. Особенно не торопись, у тебя впереди целых полчаса.
Джексон вошел в лачугу, и дверь за ним закрылась. Он подошел к столу, на котором, поблескивая сталью, лежал секретный замок, и опустился на пол на колени. В таком положении какое-то время переждал, пока шум его дыхания не стал едва различимым. Затем закрыл глаза, чтобы преградить доступ в мозг всем посторонним ощущениям, кроме тех, что поступали от кончиков пальцев, которыми он начал аккуратно и нежно поворачивать диск, вслушиваясь в его звуки — в десять раз более слабые, нежели те, что доносились до него снаружи.
Но все, что Джесси мог услышать, напрягая свой супертонкий, как у лисицы, слух, так это слабый шелест ветра за стенами лачуги, похожий на дыхание огромного животного, голоса людей да еле различимый гул, напоминающий невнятное бормотание, которые всегда присутствуют в любом доме и днем и ночью.
Он почувствовал, что его начинает охватывать паника. На лбу выступил холодный пот. В распоряжении у него было всего полчаса, а Джесси знал, как быстро бежит время, когда его в обрез.
Джексон твердо сказал себе, как делал это много раз прежде, что страху не должно быть места, потому что там, где начинается страх, кончается здоровая работа мысли. Следовательно, он должен взять себя в руки и исключить все, что мешает решению неотложной задачи.
Усилием воли парень отогнал это жуткое чувство и даже вынудил себя улыбнуться, словно сама мысль о том, что он может чего-то испугаться, была смехотворной. Результат не замедлил сказаться: вскоре Джесси обнаружил, что шелест ветра, голоса людей снаружи, а также характерные для любого жилья звуки: поскрипывание и потрескивание, — все это как бы отдалилось от него на значительное расстояние. Он с гораздо большим вниманием смог заняться работой, требующей предельной концентрации его психических и физических сил.
Время шло. Наконец Джексон услышал или почувствовал — он затруднился бы сказать, было ли это чисто физическое или интуитивное восприятие — звук, отдаленно напоминающий гул пчелы — только тоньше его в десять раз, а следом за ним слабое сотрясение или щелчок внутри замка.
Сердце Джесси подпрыгнуло в груди. Пальцы тут же застыли на наборном диске, не повернув его дальше даже на тысячную часть дюйма. Потом он вскинул голову и посмотрел, на какой цифре это случилось. На диске значилось «семнадцать»!