Он пощекотал языком уголок ее рта, провел им по щеке и начал играть с серьгой. Одной рукой он крепко обнимал Энди, а другой поглаживал ее шею, постепенно опускаясь вниз. Коснулся ее левой груди и замер, чувствуя, как под ладонью бьется ее сердце.
— Энди? — В вопросе просьба даровать свободу действий.
— Лайон. — Свобода дарована.
Лайон обладал талантом понимать тело женщины; Энди ощутила прикосновения его рук именно там, где они были более всего желанны.
— Когда я увидел тебя у Гейба, мне тотчас захотелось дотронуться до тебя. — Его шепот у уха сам по себе был уже лаской. — Ты была похожа на маленького ангела.
— Меня всегда смущал мой рост.
Лайон тихо рассмеялся. Его ласки стали смелее, настойчивей. Он продолжал открывать для себя ее тело.
— Напрасно. В юности я грезил о девущках именно с такой фигурой.
— Меня как раз и смущали такие мечтательные юноши, вроде тебя, которые все время пялились на меня.
— Я тронут.
— Когда ты увидел меня у Гейба, каким было твое первое впечатление?
— Что у тебя красивые глаза и потрясающие…
— Кроме этого!
— О, тогда это уже второе впечатление.
— Лайон, я серьезно.
— Я тоже.
Он снова рассмеялся. Потом, действительно посерьезнев, он убрал руку с ее груди и запустил пальцы в ее волосы, все еще мокрые от дождя.
— Я подумал, что ты очень привлекательная женщина, с которой мне хотелось бы оказаться в постели.
Энди захватила такая волна эмоций, что она не сразу смогла выговорить:
— А сейчас?
— А сейчас я думаю, что ты очень привлекательная женщина, которую нужно сначала узнать получше, а потом уже думать о близости с ней. Первый импульс основывался исключительно на физическом желании, на вожделении. Что такое мое второе чувство, я пока еще не понимаю, но конечное желание то же. — Он взял ее за подбородок. Казалось, он хотел прочесть ее мысли. — Ты понимаешь, о чем я говорю?
С дрожью в голосе, чуть ли не со страхом, она проговорила:
— Кажется, да.
— Я не хочу, чтобы мы неправильно поняли друг друга, — спокойно сказал он.
«Как он может быть таким спокойным, когда я вся дрожу?»
— Я хочу заниматься с тобой любовью: неторопливо, даже лениво, или как дикарь, с неукротимой страстью.
Так откровенно дерзко не говорил с ней ни один мужчина, за исключением, может быть, Леса. Но тот просто шутил, поддразнивал ее, а Лайон был совершенно серьезен. Преодолевая смущение, она спросила:
— Что я для тебя? Очередной трофей на каминной полке? Или цель, которую требует поразить твое самолюбие? Подумай еще, Лайон. Я никогда не была и не буду легкой добычей.
— Я и не собирался устраивать состязание. И не захотел бы тебя, будь ты легкой добычей. Просто я подумал, что поступлю справедливо, если буду с тобой честен до конца.