Вдова заржала, и Кузя-Федя немедленно поддержал её. На радостях выпили за тех, кто всегда любит и ждёт. Кондаков, бесстрастный, как удав, продолжал свои расспросы:
— Когда генерал Сопеев вышел на пенсию?
— Да как Андропов помер, сразу и вышел... Не хочу, говорит, мыкаться. Теперь не служба будет, а одно позорище. Как в воду глядел, бедолага. — Вдова на минутку пригорюнилась, а затем с остервенением навалилась на неподатливую кость.
— Наверное, проводили с почётом?
— Если бы! Как паршивую собаку выгнали. Ни подарков, ни банкета. Хорошо ещё, что пенсию оставили...
— А почему?
— По кочану! Такие уж наши порядки. Если в стране бардак, то в армии и подавно... Кто тянет, на том и везут. А надорвался — ступай на живодёрню. Разве тебе за правду не пришлось страдать?
— Как-то, знаете, обошлось...
— Пресмыкался, значит. Или просто повезло.
— Кстати, о везении... — Кондаков не преминул воспользоваться зацепкой, которую ему совершенно случайно предоставила Сопеева. — Как с этим делом было у вашего мужа?
— С везением? — Она опять расхохоталась, но на сей раз саркастически. — Примерно как у Деда Мороза с эрекцией. Проще говоря, никак. Полжизни покупал облигации госзайма, а не выиграл ни копейки... Пять шагов сделает, обязательно споткнётся. Даже трезвый. Честно сказать, ему только со мной повезло. Такую деваху задарма отхватил! Красивую, здоровую, толковую, покладистую. — Для большей убедительности Сопеева передёрнула плечами, для которых даже воловье ярмо было бы не в тягость.
— Это точно! — охотно подтвердил Кузя-Федя. — Таких женщин ещё поискать надо...
Однако Кондакова эти интимные тонкости не занимали. Его интересовал исключительно покойный генерал.
— Но ведь ваш муж достиг весьма высоких чинов, — ненатурально удивился он. — Как же тут обошлось без везения?
— Пахал, словно ломовая лошадь, вот и достиг. Так сказать, потом и кровью... А если бы везло, маршалом стал, как дружок его, Степан Востроухов. Вот уж кому действительно везло! Причём на всех фронтах сразу. — Она почему-то взвесила на ладони свои дынеобразные груди. — И на служебном, и на женском, и на игорном... Очень бильярд уважал. Ночи напролёт мог шары гонять и большие деньги на этом имел. Даже баб на бильярдном столе скоблил. Говорил, что его зелёное сукно возбуждает.
— А разве маршал Востроухов жив? — удивился Кондаков, нередко слышавший эту фамилию в самых различных сферах.
— Уже нет. Тоже дуба врезал. Только с официальными почестями и с некрологами во всех газетах. В каком-то городишке даже улицу его именем назвали.
— Жаль... В смысле жаль, что умер. Хотя на учёте в нашем военкомате он не состоял... Вернёмся к генералу Сопееву. Вы не знаете, хранил ли он у себя какие-нибудь боевые реликвии? Например, фляжку. Или портсигар. Фронтовики чаще всего люди сентиментальные.