Сделав своё дело, санитар ушел, и Сопеев покорно остался стоять посреди комнаты. Цимбаларь поспешил к нему и, взяв за локоток, усадил на ближайший диван, а сам устроился рядом.
Он ещё и рта не успел раскрыть, чтобы представиться, как душевнобольной деревянным голосом произнёс загадочную фразу:
— Вы опять хотите послать меня к северным оленям?
— Упаси боже! — воскликнул слегка ошарашенный Цимбаларь. — Какие могут быть олени! Меня интересует один человек, безусловно, хорошо знакомый вам. Имеется в виду маршал Востроухов.
— Здоровье у него хорошее, — апатичным тоном сообщил Сопеев.
— А когда вы его видели? — Цимбаларь решил подыграть психу.
— Вчера.
— Здесь?
— Ну да... — Этот вопрос почему-то привёл Сопеева в замешательство.
— Вы говорили с ним?
— Нет. Он со мной не разговаривает.
— Почему?
— Обижается.
— Очевидно, на то есть какой-то веский повод?
— Есть. — Сопеев, словно начиная просыпаться, глубоко вздохнул.
— Какой?
— Я виноват, что ему нет покоя даже в гробу.
— Как это следует понимать? — Цимбаларь затаил дыхание.
— Будто бы вы сами не знаете. — Сопеев печально усмехнулся. — Пепел... Причиной всему — пепел. Не нужно было брать его с собой в могилу. А теперь никому из нас нет покоя... Я не хочу пасти оленей! — Голос Сопеева сорвался на визг. — Я не хочу искать пятый угол! Я не...
Санитары не заставили себя долго ждать. Сопеева бесцеремонно сграбастали и в мгновение ока выдворили из комнаты свиданий.
Старушки как ни в чём не бывало ворковали в своём углу, а горбун продолжал раскачиваться, словно заведённый. Похоже, такие сцены были здесь вполне обычным делом.
Завидев возвращающегося ни с чем Цимбаларя, медсестра промолвила:
— Что-то вы недолго у нас гостили.
— Сорвалось свидание, — сообщил тот. — Анатолий Григорьевич закатил истерику... Приплёл мне каких-то северных оленей...
— Бывает. Нервы у наших пациентов сами знаете какие... Вы, пожалуйста, зайдите к лечащему врачу. Он хочет с вами поговорить.
Отнекиваться смысла не имело, и Цимбаларь направился в ординаторскую, на двери которой среди полудюжины других фамилий значилась и нужная ему: доцент Халдеев И.И.
После обмена приветствиями, в ходе которого выяснилось, что Халдеев вовсе не Иван Иванович, как безосновательно предполагал Цимбаларь, а, напротив Изяслав Изяславович, перешли к сути дела.
— Кем вы Сопееву приходитесь? — поинтересовался доцент, имевший довольно редкую для среднерусской полосы внешность родовитого испанского гранда.
— Братом, — соврал Цимбаларь. — Двоюродным.
— Понятно... Это я к тому, что прежде родня не очень-то баловала его своим вниманием.