— Сооружение впечатляющее, — похвалил Цимбаларь, — Хоть и не Тадж-Махал, но что-то в том же духе... И всё это вы вдвоём соорудили?
— А что тут такого? — пожал плечами Шлямин. — День работы. Правда, погрузчик помогал.
— Неплохо, наверное, заработали?
— Уже и не помню... Да и какие деньги в девяносто восьмом году! Слёзы кошачьи...
— Когда вы памятник ставили? — осведомился Кондаков. — Сразу после похорон?
— Сразу нельзя. Годик надо подождать, чтоб земля осела.
— Короче говоря, в течение года могилу мог вскрыть любой, кому это только заблагорассудится?
— Эту не мог, — нажимая на первое слово, ответил Шлямин.
— Почему?
— В день похорон на могилу положили гранитную плиту, — кивнув в сторону надгробья, сказал Шлямин. — Краном подавали... Такое, говорят, распоряжение маршал перед смертью сделал.
— Плита, конечно, знатная. — Цимбаларь обошёл вокруг могилы. — Тонны на две потянет... А со стороны к гробу подобраться можно? Так сказать, наклонным шурфом...
— Тогда пришлось бы и этих жмуриков потревожить. — Шлямин указал на соседние могилы, расположенные к маршальскому захоронению почти вплотную. — Да и мы бы такую самодеятельность сразу заметили. Как-никак, каждый холмик здесь знаем.
— Когда вы водружали обелиск, оградка уже стояла? — спросил Цимбаларь.
— Да. Ограду почти сразу поставили.
— Вы её потом не трогали?
— Зачем? Нам она не мешала.
Видя, что Шлямин слегка расслабился, Кондаков огорошил его совершенно неожиданным вопросом:
— Скажите, а вы не помните случай, когда возле этой могилы нашли зверски избитого человека?
— Чего не помню, того не помню. — Шлямин явно тяготился этим разговором. — Здесь каждый божий день что-то находят. То женские трусы, то пустые бутылки, то кучу дерьма... Не кладбище, а проходной двор! Всякий сброд сюда словно магнитом тянет.
— Теперь я должен задать вам официальный вопрос. — Кондаков грозно сдвинул брови. — На данной могиле имеются какие-либо следы вскрытия? И учтите, за лжесвидетельство вы будете нести ответственность, установленную законом.
— Лично я ничего не вижу, — буркнул Шлямин.
— Вы за свои слова отвечаете?
— Ясное дело...
— Так и запишем... Вернее, запомним. Но предупреждаю — ваше свидетельство будет проверяться и перепроверяться.
— Дело ваше...
— Тогда мы вас больше не задерживаем. Как говорится, до новых встреч...
Когда из поля зрения скрылся не только сам Шлямин, но и столб сигаретного дыма, сопровождавший его повсюду, Цимбаларь сказал:
— Врёт, шельма.
— Врёт, — согласился Кондаков. — Причём неумело. Глаза прячет. Не знает, куда руки девать... Маршал Востроухов умер в сентябре, а его сосед справа аж в октябре... На этом участке первоначально планировали создать аллею Славы, потому и хоронили с оглядкой. Каждую кандидатуру с городскими властями утрясали. А в итоге кроме маршала Востроухова сюда попал только один бывший член ЦК, парочка криминальных авторитетов да предыдущий директор кладбища Айрапетянц, уже упоминавшийся сегодня... То есть в течение целого месяца можно было преспокойно подкопаться под плиту.