— Выпили, конечно... Не без этого, — тяжко вздохнул сторож.
— Кто принёс спиртное?
— Айрапетянц. Говорил, из родного дома коньяк прислали. Предложил отведать... Я коньяк не больно уважаю, но начальнику разве откажешь.
— Вы помните, как он ушёл?
— Вот этот момент у меня из памяти как раз и выпал... Утром просыпаюсь, меня сменщик за плечо трясёт. Вижу, что на автобус опаздываю. Потому и попёр через территорию, чтобы угол срезать... По пути на этого ханурика и наткнулся.
— Было уже светло?
— Почти... Я пульс пощупал, вроде живой. Лицо в кровь разбито, глаз не видно. Документов при нём никаких. Но на бомжа не похож. Одет прилично. Я сразу назад и давай звонить во все инстанции. В «Скорую помощь», в милицию...
— Так милиция всё же была у вас?
— Никак нет. Наотрез отказались. Говорят, только у нас и забот что пьяниц поднимать... А «Скорая» приехала. Минут этак через сорок.
— Вы хоть имеете представление, что это был за человек?
— Да как-то не интересовался.
— Могилу маршала Востроухова знаете?
— Кто же её не знает! Она одна здесь такая.
— Неизвестный человек лежал далеко от неё?
— Не очень. Шагах в ста.
— Ничего такого, что заслуживало бы внимание следствия, вы на месте происшествия не заметили?
— Честно скажу, не приглядывался.
— Вы подходили к могиле маршала?
— А зачем? Я место происшествия охранял, согласно уставу.
— С этим всё более или менее ясно. Вернёмся чуть назад... Как я понимаю, территорию кладбища вы той ночью не осматривали?
— Каюсь, виноват... Хотел было сходить, пока трезвый был, да директор отговорил. Дескать, нечего там в такую погоду делать. Ещё кости переломаешь.
— Сколько ворот на кладбище?
— Действующие одни. Вы как раз через них сюда и вошли. Есть ещё и запасные, с другой стороны. Но те с весны заколочены.
— Разве при желании их долго открыть?
— Недолго, — согласился сторож. — Но в ту пору всё вокруг перерыто было. На танке не проедешь.
— У кого находились ключи от ворот?
— У меня.
— Айрапетянц их брал?
— Нет.
— Какая-нибудь машина на территорию кладбища заезжала?
— Только «Скорая помощь» утром.
— А если подумать хорошенько? Автокран заезжал?
— Зачем ему заезжать? Автокран у нас целую неделю стоял.
— Откуда он взялся?
— Поднимал что-то. И вроде бы сломался. Вот его и оставили. А сразу после праздников забрали.
— Номер автокрана вы, конечно, не помните?
— Ещё бы, столько времени прошло! Но это можно выяснить. На проходной ведётся журнал учёта въезда и выезда транспорта. В конце каждого года его сдают сюда, в архив.
Кондаков переглянулся с Цимбаларем, и тот небрежной походочкой вышел из кабинета. Допрос между тем продолжался: