Вот и сейчас ему пришлось объясняться с совсем юной девушкой, наверное, только что закончившей среднюю школу. Взяв требование, от руки написанное Цимбаларем на бланке особого отдела, она ушла в соседнее помещение и как в воду канула.
Девушка вернулась только минут через сорок, когда Цимбаларь от нетерпения уже был готов крушить ногами паркет (эх, жаль, что природа не дала ему копыт!). Её сопровождала другая служащая архива, преклонный возраст которой невольно внушал уважение.
Возвращая требование, ветеранка архивной службы сказала:
— К сожалению, интересующее вас уголовное дело на данный момент отсутствует.
— Вот те на! — картинно удивился Цимбаларь. — Как это отсутствует? Архив — не библиотека, где любую единицу хранения можно взять на неопределённый срок. Но уж если так случилось, хотя бы скажите где это дело может находиться?
— Мы не справочное бюро, — нервно ломая пальцы, отрезала ветеранка.
— Хотите, чтобы аналогичный вопрос вам задал начальник секретариата Главного следственного управления? — вкрадчивым тоном осведомился Цимбаларь. — Видите, на моём требовании написано: «Особый отдел». Я не в фигли-мигли играю, а расследую дело государственной важности.
Девушка судорожно всхлипнула, а ветеранка недрогнувшим голосом сказала:
— Дело пропало. Какие-либо записи в формуляре отсутствуют, а папки на месте нет. Мы уже все соседние полки обыскали. Можете на нас жаловаться.
— И часто у вас такое случается?
— Не часто, но случается. — Обе сотрудницы архива глаз на Цимбаларя не поднимали. — Кто-то за нашей спиной проворачивает всякие грязные делишки, а отвечать приходится нам.
— Ладно, я никому не скажу о пропаже. — Покопавшись в карманах, Цимбаларь выложил на стол две шоколадные конфеты, оставшиеся после вчерашнего банкета в кладбищенской конторе. — Только вы узнайте по формуляру фамилию должностного лица, возбуждавшего дело.
Старшего следователя Плугового он нашёл сравнительно легко, но целый час дожидался, пока тот освободится. В отделе милиции проходило опознание насильника, сопровождавшееся непрерывной беготней оперативных сотрудников, воплями родственников жертвы, требовавших немедленной сатисфакции, и зловещим шумом, доносившимся из помещения уголовного розыска, где всё это мероприятие и происходило. Лишь иногда через двойную дверь в коридор доносились малоразборчивые реплики: «Ты ему пальцы не трогай... пальцы ещё пригодятся... Ты ему лучше яйца прищеми...»
Когда им наконец удалось встретиться, Плуговой дышал, словно стайер, только что закончивший дистанцию, и всё время утирался бланками протоколов, серая бумага которых годилась для любых гигиенических нужд.