— Если вы примете предложение «Ист-парк дивелопмент», у нас обоих не будет никаких проблем.
Лицо Корбетта покраснело еще больше.
— Анна, пожалуйста, покажи ему, где выход.
— Я бы пренебрег своими обязанностями финансового советника, если бы не предупредил, что вы совершаете большую ошибку, мистер Корбетт.
— Я считаю, что вы меня предупредили. До свидания. Ломаке. Скажите своим дружкам из ИДП…
— ИПД.
— Неважно. Передайте им, что мое ранчо не продается. И больше меня не беспокойте.
Он вышел из комнаты и стал подниматься на второй этаж. Эмори про себя отчаянно ругался. Как только Корбетт исчез из виду, банкир повернулся к Анне:
— Он еще передумает. Она покачала головой.
Эмори с улыбкой посмотрел на нее.
— Если бы решать пришлось вам, что бы вы решили? — Подчеркнув последние слова, он слегка коснулся ее груди указательным пальцем.
Она быстро повернулась спиной и направилась к выходу. Эмори пошел следом, но у самой двери остановился. Со стариком не удалось договориться. Корбетт остался непоколебим. Надо пробовать что-то еще.
Снова обращаться к Джесси Гарсии крайне рискованно. Конечно, Гарсия не продержался бы так долго, если бы был ненадежен. Ваши пятьдесят долларов покупали не только его услуги, но и его молчание. Гарсию еще ни разу не ловили.
Обычно он поручал работу какому-нибудь приехавшему издалека нуждающемуся родственнику, который все и выполнял, в то время как Гарсия сидел дома с дюжиной свидетелей, готовых подтвердить его алиби, причем Гарсия забирал себе львиную долю вознаграждения.
Тем не менее все когда-то случается впервые. Его родственник может проявить небрежность, и его поймают. Тогда он укажет пальцем на Гарсию, а тот производит впечатление человека, который продаст и мать родную. Эмори не хотел быть первым, кого выдаст Джесси Гарсия. Он больше не станет обращаться к мексиканцу.
Вряд ли что даст и эта чепуха насчет Карла Херболда. До сегодняшнего утра, когда его секретарша напомнила ему о предстоящей встрече, он даже не знал, что беглый заключенный имеет отношение к Корбетту. Кстати, он и не нуждался в ее напоминании и уже собирался сообщить об этом миссис Пресли, как вдруг она сказала:
— Бедняга Делрей! Он никогда не сможет искупить тот грех, что воспитал таких дрянных мальчишек.
Следующие полчаса она делилась с Эмори всеми пикантными подробностями относительно Сесила и Карла Херболд.
Конечно, Эмори сделал печальное лицо и все время хмурил брови. Разумеется, он постоянно повторял: «Ай-яй-яй! Какие гнусные дети!» Но мысленно потирал руки от удовольствия.
Он получил информацию, которая могла пригодиться ему в борьбе против отвратительного старика.