— Правду. Истинно правду! Грешен я. Бей, терзай меня, друг! — И Густав, выпучив безумные от хмеля глаза, стал лобызать держащую его руку, словно перед ним был епископ. — Не сам. Не сам, турки заставили! В постный день жрал свинину. Грешен есмь. Прости меня, брат. В аду все будем гореть! — Рыдая и цепляясь за держащую его руку, Густав полез к Хорвату обниматься.
Хорват брезгливо поморщился и отбросил его от себя. Прямо на сапоги храпящему Шульцу. Густав после этого еще какое-то время изливал душу грязным сапогам офицера. А Хорват обвел помещение холодным внимательным взглядом. Он был до безобразия трезв. Зачерпнул пива — кружка шкрябнула по днищу бочонка — и вышел в пристрой.
«Нет. Он от них не отстанет. Все вытрясет и из Густава, и из Франко. Что же делать?.. Ведь именно Старик притащил меня в этот мир. Может быть, он единственный, кто может вернуть меня обратно. А сейчас Хорват уже почти вышел на след Старика. С утра он их дожмет, и тогда окончательно все пропало. На одном костре будем гореть...»
На душе у Ольги было совсем не весело.
Через полчаса, решив все-таки, что утро вечера мудренее, Хорват улегся спать. Перед этим он, правда, разбудил одного из солдат и велел тому стоять на часах.
Еще через час Ольга осмелилась пошевелиться. Никто не обратил на нее внимания. Все спали. Тогда она аккуратно встала и тихонько пошла к двери.
— Стой! — Снизу на нее глядел проснувшийся часовой. — Куда?
— По нужде, — как можно более жалобно прошептала она и просочилась наружу.
Дождь уже прошел, и из-за туч тут и там проступали блеклые осенние звезды. Для зарычавшего волкодава она припасла несколько обглоданных куриных костей, и он не стал лаять... Перекресток. В какой же стороне поместье? Кажется, там.
Он возник перед ней совершенно неожиданно. Просто перегородил дорогу. Мужчина. В руке, наверное, посох.
— Куда это ты, девушка, идешь среди ночи?
— В поместье.
— Зачем? — Что-то в его голосе было такое, что не ответить ему было просто невозможно.
— Мне нужно найти одного человека. Ему угрожает опасность...
— Считай, что ты его уже нашла. Пойдем.
Он взял ее за плечи и развернул. Да так и повел под ручку. Назад, к хутору Отто Шварца. Это был Старик, тот самый, из страшного сна.
— Тело без души более не будет жертвой. День смерти заложен с рождения, божественный дух осчастливит душу, узрев Глагол в его бесконечности... — От торжественного шепота Старика у Ольги по спине побежали мурашки. — Это Мишель Нострадамус. Картен 13 из первой центурии. Я чувствую, что Пророчество начинает сбываться. Не просто так мы встретились с тобой лицом к лицу на этой дороге.