На тех, что так безжалостны и грубы,
На тех, что так беспомощны, — на нас.
На нас огонь, и лед, и божий глас —
В оцепененье, замерев, вкушайте.
Задумывайтесь, мучайтесь, решайте —
Он молится за каждого из нас.
«Господи! Ты слышишь меня? Ты знаешь, почему я играю. Знаешь для чего... Для спасения. Семью мою спасти от расправы! И этих безумцев, готовых пролить на Твоем алтаре невинную кровь, их тоже спасти... Ведь эта музыка не может сделать ничего плохого! Она лишь остановить их может, очистить души от скверны...
Спаси нас, Боже! Спаси от нас самих, если можешь. Останови их! Не должны, не могут они этого сделать!»
Через орган душа его кричит,
Пытаясь достучаться в наши души, —
Услышь ее, задумайся и слушай...
Орган рыдает, а Господь молчит.
Конрад наблюдал за домом весь день: они не сняли охраны. Даже в полночь, когда в соборе заиграл орган.
И он вдруг со всей отчетливостью понял, что их никто не отпустит. Что если Сатана все же придет, то они никого не будут жалеть, забыв обо всем, что обещали. А если у них ничего не получится, то тогда уж тем более — все свидетели будут убиты.
Гул шагов по мостовой. Музыкант замер, притаившись в тени. В дверь дома Себастьяна кто-то стучался.
Шляпа. Плащ. Шпага. Офицер! Сердце Конрада учащенно забилось. Сейчас он отдаст приказ, и их всех зарежут. Как и того ребенка, которого на алтарь...
До двери, которую открыл перед офицером один из стражников, было меньше десятка шагов.
«Подбегу, пока они отвлеклись. Этого, в плаще, стилетом в спину. Потом одного охранника из пистоля. Со вторым как-нибудь справлюсь... Только бы успеть, пока не закроется дверь... Что они там?»
Офицер зашел в дом, оставив дверь открытой.
«Неужели у меня все получится?»
Подкравшись к самой двери, сжав в правой руке стилет, а в левой пистоль, он заглянул внутрь. Спина офицера. Стоит, прислонившись боком к стене, ковыряя ногтем в зубах. Залихватски закрученный ус, небритая щетина, обручальное кольцо на пальце, запах духов и давно немытого тела...
Настоящий, живой человек, в которого так страшно втыкать слепое железо. Даже в спину, когда он не видит, а оба солдата охраны не смотрят на него, склонившись над развернутым свитком...
«Ну же! Сейчас они дочитают до конца и пойдут убивать Эльзу, ее детишек... Неужели нельзя спасти одних, не убивая других?.. Если им сейчас прикажут, они задумываться не станут... А если не прикажут?»
Один из солдат поднял голову.
«Все. Опоздал... Хотя еще можно успеть. — Конрад сжал покрепче стилет, замахнулся... — Нет. Не могу. Почему я такой трус, боже?»
— Так, значит, снять охрану?