— Я здесь… Что с тобой?
Она медленно повернула голову, посмотрела на Бориса, словно не узнавая его.
— А, это ты… — ее голос прозвучал тускло и безразлично.
— Ты позвала меня…
— Разве? Я не помню… А, все равно…
— Оля! Что случилось, как ты здесь оказалась? Может быть, тебе нужно в больницу?
Внезапно в ее взгляде мелькнул веселый огонек.
— В какую больницу? Нет, все нормально… Теперь я вспоминаю… Да, мне стало плохо… Неожиданно закружилась голова, я чуть не упала… Купила бутылку минералки, позвонила тебе по мобильному… Нет, правда, все хорошо! Я вот попила водички, и все прошло. Я рада, что ты здесь. Поехали к тебе?
— Может, все-таки сперва…
— Никаких «сперва»! Я в норме.
Она встала, задела бутылку. Качнувшись в неустойчивом равновесии, бутылка повалилась набок. Борис молча смотрел, как льется тонкая струйка воды.
— Поехали! — поторопила его Оля.
— Да… Пошли в машину.
В пути Оля была оживлена, включила радио, перескакивала со станции на станцию, болтала что-то о музыке, шутила. Тревога не отпускала Бориса. Было в поведении Оли нечто, совсем ей не свойственное — преувеличенное, искусственное.
— Ты не против, если мы заедем в «Эллингтон»? — спросил Борис. — Я так и не выбрал время получить свой гонорар.
— Точно! — обрадовалась она. — И купим пива хорошего.
— Пива? А надо ли тебе сейчас пить пиво?
— Что значит «сейчас»? Говорю же, я чувствую себя отлично! Лучше, чем всегда!
— Ну, смотри… Тебе виднее…
— Вот именно, — отрезала она.
В «Эллингтоне» Борис пробыл недолго. Но по дороге домой он обнаружил, что кончается бензин, пришлось завернуть еще и на заправку, а там была очередь… Эти задержки нервировали и раздражали Олю, что также было на нее непохоже.
Борис остановился около киоска, где они покупали пиво в ночь их знакомства. Как и тогда, нищий старик подошел к ним. Возможно он узнал щедрую девушку; во всяком случае, он заискивающе улыбнулся ей. Борис открыл было рот, чтобы предостеречь ее от необдуманной благотворительности, да так с открытым ртом и замер.
Грубо и зло Оля оттолкнула старика, так резко, что он чуть не упал.
— Пошел вон, — процедила она с презрением. — Развелось попрошаек… Почему бы тебе не поработать, дворником хотя бы? Пьянь…
Она перевела холодный взгляд на Бориса.
— И что ты на меня уставился? Разве не сам меня учил? Покупай пиво быстрее! Я устала и замерзла.
Действуя как автомат, Борис сложил бутылки в сумку и двинулся к машине.
— Эй, молодой человек! — окликнула его продавщица. — Сдачу забыли…
— Отдайте ему, — он кивнул на старика.
Когда они поднялись в квартиру и выпили по кружке, Оля снова показалась Борису прежней, его Олей. Ее голос, ее мягкие, немного грустные интонации… Он уже готов был поверить, что случай со стариком — лишь запоздалая, болезненная, практически бессознательная реакция на то, что произошло с ней сегодня. Она попросила его сыграть что-нибудь. Он сел за пианино, заиграл «Чай для двоих», потом перешел на «Караван», но бросил на середине. Оля стояла за его спиной; он поднялся, повернулся к ней, обнял и попытался поцеловать. Она уклонилась.