Анри вскипел.
— А ты, конечно, сообразил! Отступить! Надо быть предателем, чтобы пойти на такое!
— Это ты предатель, ты что, забыл?
— Кого же это я предал? Робеспьера? Ну, допустим. Но это сделали мы все четверо, ведь мы служили вовсе не ему!
— Я служу только правительству Франции, — надменно произнес Жан-Марк.
— С каких это пор? Врага еще можно уважать, но перебежчик вызывает только презрение.
Глаза Жан-Марка на мгновение вспыхнули, он с ухмылкой достал из кармана пистолет.
— Я бы на твоем месте не очень-то задирал нос. Тебе конец.
Анри смотрел на пистолет и прикидывал, хватит ли у него сил в случае чего выхватить его.
— Так ты, значит, не считаешь себя дураком?
Лорио засмеялся и прислонился к стояку кроватного полога, небрежно опустив пистолет дулом в пол.
— Неужели так трудно понять, Анри, что человек может измениться? Когда мы начинали, кто мы такие были? Юные сумасброды, понятия не имевшие, против кого они идут. Да, мы надели маски и постарались пробраться на самый верх. Это просто чудо, что наша игра продолжалась так долго. Но гражданин Робеспьер… — Жан-Марк умолк, глаза его горели фанатическим блеском, как у самого Робеспьера и его присных. — Он стал моим учителем, Анри! Он заставил меня понять, что революция была необходимой. И мало-помалу я понял: все, кто против нее, должны быть уничтожены.
Анри почувствовал, как к горлу подступает тошнота.
— Даже твои родственники? Твои друзья?
По лицу Жан-Марка пробежала слабая улыбка.
— Ты нащупал мое больное место, Анри. Поэтому я и приехал за тобой.
— Не понял.
Улыбка стала шире, Жан-Марк улыбался почти как когда-то.
— Это твоя забота. Но я, как твой друг, хочу дать тебе еще один шанс. Искупить свою вину, жить дальше.
— Как? — воскликнул Анри, на мгновение растерявшись.
— Отрекись от своих прежних убеждений и присоединяйся к нашему делу.
Анри с трудом сдержал смех.
— Ты с ума сошел!
Но это же благое дело, ты сам это видел, — продолжал Жан-Марк. — Ты способный человек, и было бы жаль тебя терять из-за порушенного идеала, в который ты продолжаешь верить. Вернись к нам, и я позабочусь о том, чтобы с тебя сняли все обвинения.
— Ты такой могущественный?
— Тебе и не снилось, какая в моих руках власть на новом посту.
Это уловка, и ничем иным быть не может. Не может же Жан-Марк в самом деле думать, что он, Ан-ри, способен на такое! Но попробуем схитрить.
— Ты предлагаешь мне жизнь, если я отрекусь от того, во что верю, как это сделал ты. Но остается одна проблема: убедить сэра Джеймса Левишема передать меня в твои руки. Что ты хочешь, чтобы я ему сказал?