— Зато он, наверное, пожалел, что так поступил.
— Он просто смотрел на меня своими холодными глазами, — сказала Марджед. — Он так изменился. Когда-то его переполняла… какое бы слово подобрать? Страсть к жизни.
— Тебе он раньше нравился?
— Я любила его, — ответила она. — Он был чудесным ребенком. Они с матерью жили в ужасной нищете, но его дух все равно не был сломлен. Это был обаятельный, энергичный, смелый мальчик… чего в нем только не было. Он любил петь, у него был очень милый низкий голосок. Божественные ноты выводил этот оборванный, непоседливый забияка. — Она невесело усмехнулась. — Когда-то я любила его. Мне даже трудно поверить, что это тот же самый человек. Не хотела бы я, чтобы ты попал к нему в руки. Он жесток и беспощаден. Милости от такого не дождешься. Мне не нравится, что ты едешь по его земле.
— Я буду осторожен.
Они уже почти достигли вершины холма между фермой Ниниана Вильямса и Тайгуином. Слова давались ему нелегко. Горло скована боль, потому что Марджед отзывалась о Герейнте Пендерине, мальчишке, с огромной нежностью и печалью.
Он не заговорил, пока они не оказались у ворот ее фермы. Опустив Марджед на землю, он поцеловал ее.
— Марджед, ты тоже должна быть осторожной, — сказал он. — Я бы предпочел, чтобы ты больше не принимала участия в походах.
— Вот как? — Она потупилась. — Наверное, мне не следовало оглядываться сегодня, да? Ты вовсе не собирался проводить со мной ночь, да? Прости, но я пошла со всеми вовсе не для этого. Я пошла, потому что должна была. И снова пойду по той же причине. А к тебе я даже близко не подойду. Я вовсе не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным только потому, что мы переспали.
— Марджед. — Он привлек ее к себе. — После сегодняшней ночи, возможно, в тебе зародится новая жизнь. Ты подумала об этом?
— Как ни странно, нет, — призналась она. — За пять лет замужества я ни разу не понесла. Мне всегда казалось, что я не способна на это.
— Если окажется, что ты ждешь ребенка, я не оставлю тебя жить в позоре. Ты должна будешь мне все рассказать. Попытайся связаться со мной и, если не получится, обратись к Аледу Рослину. Но такая ситуация только все осложнит, Марджед. Ты не будешь счастлива.
Он отчаянно цеплялся за благоразумие. И пытался заставить ее быть благоразумной. Она внезапно посмотрела ему в глаза и радостно улыбнулась.
— Я считала, что мужчины, получив удовольствие, не думают о последствиях, не чувствуют ответственности, — сказала она. — У тебя доброе сердце, Ребекка. Иди же. Ты должен идти. И будь осторожен.
Он наклонился, чтобы снова ее поцеловать, но она уже отвернулась и открывала калитку. Юркнув на двор, она закрыла калитку и еще раз улыбнулась ему.