Юрвин Эванс вовсе не ловил рыбу. Он пытался уничтожить запруду, которая задерживала всю рыбу и лишала жителей Глиндери и ближайших ферм одного из продуктов питания. Его схватили и отдали под суд — сэр Гектор был одним из судей-магистратов, занимавшихся этим делом, — а потом сослали на каторгу.
Герейнт приказал Мэтью Харли уничтожить запруду. Управляющий начал было протестовать, но замолк под пронзительным взглядом холодных голубых глаз хозяина. Да, между ними сложились неприязненные отношения, с грустью подумал Герейнт, покидая кабинет управляющего. Харли единолично правил поместьем в течение двух лет и, на посторонний взгляд, выполнял свою работу превосходно.
У Хью Тегида тоже нашлись возражения, когда он услышал приказ убрать все ловушки, расставленные на территории поместья. Ловушки служили лучшим средством от браконьеров. В поместье не хватало егерей, чтобы охранять каждый уголок леса, да и те, что были, не любили работать по ночам, когда чаще всего случается браконьерство. Как и его предшественник управляющий, Тегид оказался перед лицом хозяина, который предпочитал не спорить с ним, а просто смотреть.
Но Герейнт чувствовал разочарование. Он хотел ввести перемены в своем поместье с тем, чтобы жизнь селян улучшалась. И постепенно люди начнут доверять ему. Но все его преобразования были, к сожалению, очень мелкими. Впервые за десять лет он вновь ощутил, что в нем борются два человека. Он был граф Уиверн. За два года в Англии он успел привыкнуть к своему титулу. Теперь же, прожив в Уэльсе каких-то две недели, он снова стал Герейнтом Пендерином. Он сочувствовал своему народу и сердился на него. Ему казалось, что его настоящие враги — это люди, такие, как его тетка и дядя, арендатор дороги, управляющий, егерь и… он сам.
В нем боролись два человека.
К конюшням была пристроена небольшая кузня, хотя в поместье не было кузнеца. Когда появлялась работа, кузнеца вызывали из Глиндери.
Однажды днем Герейнт сидел на стуле и наблюдал, как Алед ставит подкову одной из рабочих лошадей. Друзья не разговаривали — грохот молота затруднял беседу, — но молчание не было угрюмым. Герейнт не чувствовал напряжения. Как, должно быть, хорошо владеть ремеслом, делать хорошо свою работу и радоваться этому, отдавать своему занятию почти все время. Наверное, Алед счастлив. Хотя, непонятно почему, его друг до сих пор не женат, ему ведь уже двадцать девять. Но Герейнт тоже не женат и всего на год моложе друга. Он подумал о Марджед, но тут же отогнал это воспоминание. Вот уже целую неделю он пытался не думать о Марджед — правда, без особого успеха.