Когда они стали пить кофе, Камилла сказала:
– Кажется, твой отец чувствует себя лучше. Это правда?
– Да. И, как мне кажется, причиной этого улучшения является твой приезд. Он так хотел отреставрировать дом, а с твоим появлением его мечта может очень скоро осуществиться. Это его воодушевляет. Хотя, увы, здоровье его уже никогда не станет прежним, каким было до злополучного сердечного приступа. Я постоянно беспокоюсь за него.
– Я в этом не сомневалась, Зак, – заметила она и осторожно прибавила: – Он так тебя любит.
– Да, знаю, – Зак невесело засмеялся. – Веришь ли, я иногда жалею, что у меня нет братьев и сестер и не с кем разделить эту ответственность за его любовь. Я ведь должен постоянно давать ему повод гордиться мной. Боюсь, я его здорово разочаровал.
– Почему? Как ты можешь такое говорить?
Зак заерзал в кресле.
– У отца есть одна… ну, навязчивая идея, что ли… продолжить род и передать «Свадебный венок» и плантацию в руки нового поколения Прескоттов, – он отпил кофе. – Боюсь, что он не дождется того времени, когда я наконец решусь жениться.
Камилла растерялась от такой откровенности Зака и, отведя взгляд, принялась рассматривать картину на стене. Некоторое время они просидели молча, потом Зак подозвал официанта, уплатил по счету, и они вернулись в припаркованный перед рестораном пикап.
– Чудесный был ленч, и «Пост Хауз» мне тоже очень понравился. Спасибо, – негромко произнесла Камилла, когда Зак завел мотор и умелым маневром направил пикап в субботний поток машин, спешащих из Натчеза в пригород.
– Тебе правда понравилось? – улыбнулся он.
– Конечно. Знаешь, чего я боюсь? Что при таких ленчах и вашей южной кухне я скоро превращусь в пышку.
Она рассмеялась, но вдруг вспомнила, что сказал Зак, когда она впервые заговорила о своей возможной полноте. Кажется, он заметил, что ей есть «куда толстеть». Она бросила на него быстрый взгляд и, к окончательному своему смущению, убедилась, что и он этого не забыл.
– Осмелюсь заявить, что те жалкие несколько фунтов, которые ты набрала, пошли тебе впрок, – он усмехнулся с видом заправского сердцееда и состроил похотливую гримасу.
Камилла залилась густым абрикосовым румянцем. Зак добродушно засмеялся и дружески похлопал ее по коленке. Однако пальцы его задержались там на мгновение дольше, чем требовалось, и у девушки снова перехватило дыхание.
Они ехали через районы Натчеза, минуя один особняк за другим, которые Камилла еще не видела. Камиллу умиляли лиричные и романтические названия поместий – «Охряное», «D'Evereux», «Прекрасные Дубы», «Горный Привал», «Боярышник» и так далее, и так далее. Каждый был хорош своей особой, неповторимой красотой. Одни представляли собой увеличенные копии премилых фермерских домиков, другие же, как и «Свадебный венок», являли примеры роскошного южного колониального стиля с элементами греческого.