В начале последней стражи мы собрались, оседлали лошадей, отвели их к пруду у разоренной фермы, напоили их, накормили зерном, которое везли с собой в седельных сумках, а сами в это время уныло жевали кислый хлеб и вяленое мясо, дрожа от холодного тумана и измороси. Все мы были одеты в нашу псевдомайсирскую форму, но каждый повязал на шею кусок красной материи, чтобы мы не порубили друг друга в предстоящей суматохе.
Затем мы медленным шагом двинулись по тропинке, извивавшейся среди холмов, пока не добрались до узкого прохода между двумя крутыми склонами. Здесь я оставил небольшой отряд пехотинцев, с удовольствием заметив, что все они не столько испытывают облегчение от того, что не подвергнутся опасности, сколько негодуют из-за невозможности принять участие в налете.
Еще днем раньше я отметил приметную скалу, и как только мы, миновав ее, выехали в долину, я приказал моему трубачу дать отряду сигнал развернуться в цепь. Звук трубы разбудил майсирцев, но они даже не успели ничего понять: всего через несколько минут мы налетели на их передовые посты и перебили стражу; лишь немногим удалось спастись бегством.
Симея, качаясь в седле, договорила первое из своих подготовленных заклинаний, и небо позади нас окрасилось в красный цвет, но это был не цвет зари, а алый отблеск, словно от гигантских пожаров. Сквозь полотнища тумана мимо нас в сторону врагов промчались огромные призрачные фигуры всадников, чудовищ, великанов, а труба пропела сигнал перейти на рысь.
Мы преодолели передовую линию обороны — это были только мелкие траншеи, годные лишь на то, чтобы собирать воду, — и оказались в расположении врагов.
Раздался пронзительный звук; он сильно ударил по ушам, и я до боли стиснул зубы. Симее удалось освоить кое-что из лучших заклинаний Тенедоса. А потом перед нами оказались палатки, и мы принялись рубить растяжки и парусину. Каждый, кому удавалось выскочить оттуда, успевал лишь раскрыть рот от неожиданности, и мои воины тут же отправляли его обратно на Колесо.
Назначенные заранее люди разбрасывали заколдованные прутья, и за нашими спинами тут же начали разгораться костры. Они были огромными и яростными, такими, каких никто не мог ожидать от жалких щепок. Огонь лишь касался парусины палаток — и они тут же вспыхивали, несмотря на то что материя была насквозь пропитана водой. Впрочем, волшебные факелы мы расходовали экономно: они должны были понадобиться позднее, когда потребуется усилить возникший хаос.
Мерзкий звук стал более низким, превратившись в крики множества перепуганных мужчин и женщин. Они становились все громче, и вскоре в ответ им, словно эхо, зазвучали настоящие человеческие вопли. Майсирцы бросились врассыпную.