Чем дольше во сне я смотрел на один мешок, тем большее количество дополнительных мешков появлялось. Из одного — два, из двух — четыре, из четырех — восемь, из восьми — шестнадцать….
— И что было дальше? — верховный жрец поспешил прервать устный счет Марка, потому как жрец-эконом мог продолжать так довольно долго, пока не дошел бы, скажем, до двух тысяч сорока восьми.
— Их стало очень много и, проснувшись, я подумал, что лучше брать два мешка с урожая за один мешок зерна для посева.
— И что? — по опыту Исидор знал, что Марк никогда ничего не говорит просто так, даже если это звучит как полная ахинея.
— А то, что я каждый день вижу мешки с зерном, а ты каждый день видишь плачущих женщин. Конечно, можно сказать, что мне было пророчество о том, что за каждый мешок, выданный в долг крестьянам для посева, мы получим два. Кстати, пожалуй, так и надо будет сказать, — отметил как бы про себя Марк.
— То есть ты хочешь сказать, что я просто слишком много вижу плачущих женщин? — кисло спросил Исидор, до которого дошел смысл слов жреца-эконома.
— Я считаю, что ты получил пророчество, которое гласит, что плачущие женщины будут всегда.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что мы никогда не останемся без работы, — серьезно ответил Марк и посмотрел в глаза Исидору.
Тот некоторое время моргал, а затем жрецы Гестии разразились таким хохотом, что обоим казалось, будто их живот вот-вот разорвется.
— Вас ждет женщина, она привезла драгоценные дары Гестии, — громко и невозмутимо сказал вошедший раб, в обязанности которого входило объявлять о прибывших гостях.
— Пророчество тебя не подвело, о верховный жрец, — сказал Марк, подняв вверх палец, и опять рассмеялся. Это звучало так, как будто кто-то насыпал сухого песка в сосуд из тонкой меди, и трясет этот сосуд.
Исидор, утирая слезы и изо всех сил пытаясь вернуть себе серьезность, поднялся из-за стола, о голоде он забыл, и пошел в гардероб. Нужно было надеть полное жреческое облачение и принять величественный вид. Обыкновенно для этого было достаточно надеть парик из густых и длинных седых волос. Собственная голова Исидора была покрыта редкой, клочковатой растительностью, вид которой никак не прибавлял почтенному старцу величия.
— Я пришла, чтобы просить вас о помощи, — сказала Юлия, как только верховный жрец появился перед нею в зале. Вид его был грозен. Длинные седые волосы, борода, прекрасное одеяние, в руке жезл с символом Гестии. Густые черные брови (чернота достигалась при помощи смеси угольной пыли с оливковым маслом).
— Изложи свою просьбу, — сказал Исидор. Голос его неуловимо изменился, и каждое слово казалось тяжеловесным и даже пугающим. Жрец сел в каменное кресло, напоминавшее трон, и жестом указал Юлии на небольшую табуретку, стоявшую возле низкого трехногого столика. Дочь сенатора Квинта поморщилась от такого обращения, но все же села.