Каждому, кто приходит в исторический музей или даже просто берет в руки книгу, учебник истории, где приведена схема движения московских ратей к Куликову полю, не может не броситься в глаза интересная подробность:
Олег с ратью (ежели допустить, что он был союзник Мамая!) стоял на путях движения московского войска, чуть в стороне, и москвичи шли, оборачиваясь к нему тылом. То есть Олег при желании мог и перенять обозы Дмитрия и запереть все его войско, отрезав от Оки и от Москвы. Странное, скажем прямо, отношение было у воевод московских к своему заклятому ворогу!
Сейчас добыты новые материалы, стало известно, что были тайные переговоры, что Олег был союзником Москвы в этот момент, есть исследование, восстанавливающее исчезнувшее рязанское летописание, выяснено, что слух о «предательстве» Олега (его союзе с Мамаем!) был пущен уже в 1380-х годах, в пору очередного резкого размирья с Рязанью, виновником коего был опять же великий князь Дмитрий, а уже затем этот вымысел вошел в летописные своды, стал переписываться от века к веку и обрел в результате многократного повторения силу правды… Все это выяснено, но экскурсоводы и сейчас повторяют слова о «предательстве» одного из героических и трагичных деятелей русской истории.
Да! Олег не пришел и, скажем, даже и не мог прийти на помощь к своему недругу (хотя и приходил не раз — вспомним рязанскую помочь во время Ольгердова нахождения!). Литва была все-таки главным ворогом Рязани, и с Литвою боролся Олег всю жизнь. Удачно и не очень — по-разному. И теперь супротив него, готовясь присоединиться к Мамаю, тоже стояли литовские рати князя Ягайлы. И Ягайло знал, что Олег ему враг. Так что не только затем, чтобы перехитрить Мамая, свалив на того трудноту сражения, а себе оставив преследование разбитого московита, простоял Ягайло не шевелясь в сорока верстах от поля битвы. Они с Олегом уравновешивали друг друга, оба так и не вступив в бой.
Иной, не Олег, мог бы и погордиться значительностью своего неучастия в Куликовской битве, неучастия, остановившего Литву и позволившего Дмитрию победить Мамая. Иной! Не Олег.
О том, что творится на Дону, ему доносили непрерывно. Князя Дмитрия он тихо презирал, но в эту ночь, в эту ночь кануна Успения Богоматери, он завидовал московиту! Никогда в жизни, будучи гениальным полководцем, не мог он собрать такую великую рать! Ежели бы он мог! Хоть когда-нибудь мог!
Разве он повел бы полки вот так, кучею? О, он бы прежде измотал Мамая, растер его силу по засечной черте, отбил обозы, отогнал стада, порушил согласие беков ордынских (он же знает их всех, ведает, кому и сколько надобно дать, чтобы не вмешивались в битву). Он бы и фрягов завел в болото и поглядел, как они будут выдирать из грязи долгие ноги в чулках под дождем смертоносных стрел!