— А что такого случилось в сарае? — удивился Паркер. — Я что-то не припомню ничего такого, что могло бы скомпрометировать тебя как замужнюю женщину.
Его притворная наивность еще больше разозлила Марис, и она решила, что пора дать ему отпор. Приняв вид равнодушный и спокойный, она поставила на поднос опустевший бокал и снова повернулась к Паркеру.
— Ты, я вижу, придаешь этому поцелую слишком большое значение… Тебе действительно так интересно, почему я позволила себя поцеловать? Что ж, попробую объяснить, только тебе это объяснение не понравится…
— Ничего, выкладывай.
— Так вот, Паркер… — Марис облизала вдруг пересохшие губы. — Я не стала сопротивляться тебе только потому, что не хотела поставить тебя и себя в неловкое положение. Вряд ли даже твой усовершенствованный гольф-кар может считаться самым подходящим местом для матча по борьбе между инвалидом и женщиной, вынужденной защищать свою добродетель. Да-да, Паркер, именно инвалидом!.. — добавила она, заметив, как потемнело от гнева его лицо. — Я имею в виду не твою неспособность ходить, а твою неспособность держать себя в рамках общепринятых норм. И не воображай, пожалуйста, — вовсе я тебя не испугалась. — Она насмешливо посмотрела на него. — В крайнем случае я могла бы от тебя просто убежать!
— А ты, оказывается, умеешь бить ниже пояса! — пробормотал Паркер сквозь стиснутые зубы. — Это нечестно!
— К сожалению, я успела убедиться, что правила для тебя неприемлемы, поэтому мне пришлось играть в твою игру — без правил, — отрезала она.
— Игра без правил — единственный вид игры, который имеет право на существование.
— Другими словами, ты готов добиваться своего любой ценой, не считаясь с окружающими?
— Совершенно верно, — подтвердил Паркер. — Именно любой ценой. Я хорошо выучил этот урок, или, точнее, его вбила в меня сама жизнь. Если хочешь чего-то добиться, нужно быть готовым к жертвам… В том числе и среди мирного населения.
Эти его последние слова хотя и напоминали попытку пошутить, прозвучали слишком уж мрачно, и Марис почла за благо не расспрашивать, в чем состояли его «уроки». Вместо этого она сказала:
— Я хотела работать с тобой над твоей «Завистью». И если ради этого я должна была позволить тебе один ничего не значащий поцелуй — что ж… Такую цену я готова была заплатить из снисхождения к… твоему дурному характеру и отсутствию воспитания, — быстро закончила она, вовремя сообразив, что чуть было не сморозила глупость. — Так, может быть, мы перестанем вести себя как дети и сосредоточимся на вопросе, ради которого я сюда приехала? Я имею в виду твою книгу, Паркер! Твою еще не написанную книгу, которую я готова купить…