— У нас так не принято, — требовательно произнесла она. — По креольскому обычаю молодожены остаются в спальне после первой своей ночи на пять дней, иногда даже дольше. Если один из нас или даже мы оба выйдем раньше, это будет позор для нашей семьи.
Ошарашенный этим заявлением, Хью постепенно начал понимать его смысл.
— Так все ожидают, что мы выйдем отсюда только через пять дней?
— Да, — быстро закивала Микаэла. — Не раньше. Пищу нам будут приносить и оставлять под дверью. Но переступить порог раньше чем через пять дней мы не можем. Считается верхом неприличия уйти раньше.
— Боже мой, — пробормотал Хью, — из всей устаревшей ерунды, которую мне доводилось слышать, это, пожалуй, — самая…
Он оборвал себя на полуслове, поняв, что Микаэле не слишком приятно слушать подобные суждения о креольских обычаях. Конечно, традиция явно варварская, но, если разобраться, не такая уж бессмысленная. У креолов жених и невеста, как правило, практически незнакомы. А оставив молодых супругов в спальне одних на несколько дней, можно быть уверенным, что они многое узнают друг о друге. Хью усмехнулся. Тогда уже не скажешь, что они незнакомы! С чувственной улыбкой на губах он принялся неторопливо развязывать только что затянутый галстук, скользя взглядом по фигуре жены.
— Ну и чем же, расскажи мне поточнее, мы будем заниматься в течение этих пяти дней, а?
Микаэла сделала шаг назад, стараясь унять бешено забившееся в груди сердце.
— Мы будем… Нам следует поговорить, чтобы узнать друг друга получше, — произнесла она дрогнувшим голосом.
Хью, настроившийся совсем не на разговоры, даже растерялся.
— У нас впереди годы и годы, — прошептал он, обнимая и целуя жену. — Наговориться мы еще успеем, сладкая ты моя. А сейчас, по-моему, нам лучше вернуться на наше брачное ложе и поучиться тому, как доставить побольше удовольствий друг другу.
— Сейчас? — пролепетала ошеломленная Микаэла, чувствуя, как от его объятий и поцелуев начинает кружиться голова. — Прямо днем? Может, стоит подождать до вечера?
Пряча улыбку, Хью уткнулся в ее волосы. Их запах пьянил и возбуждал. Но искреннее недоумение его молодой жены говорило о том, что разбудить дремлющую в ней страсть он сможет, действуя очень осторожно, — То, чем мы будем заниматься, представляет важность прежде всего для нас самих, а значит, мы вольны делать то, что нам хочется и когда хочется, — спокойно сказал он, разжимая объятия. — Но может быть, ты и права. Нам не помешает узнать друг о друге побольше. — Он вновь уселся в кресло, удобно вытянув длинные ноги, и с улыбкой посмотрел на Микаэлу. — Итак, о чем ты хотела бы побеседовать?