Встреча с друзьями отвлекла Франсуа от мрачных мыслей. Возвращаясь назад, он был почти весел и вполне мирно беседовал с Аленом. Но по мере приближения к усадьбе молодоженов на душе становилось все тревожнее. Когда заспанный конюх поспешно принял поводья лошади, настроение стало таким же, как перед отъездом. Франсуа опять ощутил острую неприязнь к спутнику.
— Долго ты еще собираешься оставаться здесь? — довольно резко спросил он, поднимаясь по ступенькам крыльца.
— Это выглядит так, mon ami, будто ты хочешь побыстрее избавиться от меня, — нахмурил брови Ален.
Франсуа стиснул челюсти, но, когда заговорил, голос его звучал ровно.
— Будем откровенны. Ты приехал сюда вовсе не для того, чтобы повидаться со мной, а совсем с иными планами. Если ты отказался от этих планов…
— А кто тебе сказал, что я от них отказался?
— Ты дал слово, что не причинишь Хью вреда. И если ты намерен его сдержать, то делать тебе здесь нечего.
— А почему бы не предположить, что я просто отдыхаю? Почему я должен торопиться с отъездом, если мне здесь хорошо?
— Тогда считай, что я прошу тебя уехать, — чуть повысил голос Франсуа, угрюмо посмотрев на собеседника.
В ответном взгляде Алена проступило что-то страшное и мерзкое.
— А ты понимаешь, что твое поведение довольно обидно? Хорошенько подумай, малыш, прежде чем отталкивать меня! Я могу и рассердиться. Поверь мне, если я стану твоим врагом и буду вынужден действовать, тебе не поздоровится.
— Угрожаешь? — сухо уточнил Франсуа. — Тогда и я предупреждаю. Не пинай меня слишком сильно! У меня еще сохранились остатки гордости и хватит смелости, чтобы пойти к Хью и все ему рассказать.
Ален, открывая дверь своей комнаты, к которой они как раз в этот момент подошли, окинул Франсуа ледяным взором.
— Вижу, что ты сейчас не в том настроении, чтобы говорить о делах. Bonne nuil! Будем надеяться, что к завтрашнему дню к тебе вернется здравый смысл.
Ночь, однако, ничего не изменила. Франсуа долго ворочался в постели, а открыв в очередной раз глаза, вдруг обнаружил, что уже светает. Промучившись еще часа два, он наконец заставил себя встать. Еще несколько минут понадобилось, чтобы добрести до туалетного столика и взять вялой рукой бритву. Посмотрев в зеркало, он ужаснулся, увидев угрюмое существо с опухшими веками. Отчаяние и стыд обручем сжали горло. Его честь и достоинство протестовали против звания труса и вора. Нет, так больше продолжаться не может!
Вором он уже стал, но это еще не значит, что у него не осталось мужества. Он может честно рассказать обо всем Хью. Какое-то время Франсуа невидящим взглядом смотрел на свое отражение, мучительно думая, что делать. Как ни суди, а единственный способ выбраться — покаяться перед Хью. Все равно рано или поздно правда откроется. Но одно дело, если он расскажет все сам, другое — если это сделает Ален. В последнем случае он остается бесчестным трусом, в другом — он хоть перед собой может оправдаться. Да ведь и не только в нем дело. Он предупредит Хью о замыслах Алена, об опасности. Значит, появится возможность ее избежать.