— Да, — решительно, будто следуя неожиданному порыву, ответил Хью. — Я бы сделал это не раздумывая, если.., если будет предложена достойная цена. — Сам не понимая, что делает, он склонился чуть ниже н притронулся губами к нежной, будто шелк, щеке девушки. — Да, если будет предложена та цена, которая меня устроит, я готов рискнуть всем.
Микаэла почувствовала, что не в силах произнести ни слова. Она понимала, что Хью разрешил себе недопустимую вольность, но боялась, сделав малейшее движение, выдать нараставшее в ней непонятное возбуждение.
— И как.., какая же цена вас бы устроила, мсье? — наконец пролепетала она.
Хью загадочно улыбнулся, опустил голову чуть ниже и поднес ее руку к своим губам. Он поцеловал лишь кончики пальцев, но взгляд серых глаз был устремлен на сочные, чуть подрагивающие губы девушки.
— О, полагаю, такая милая и умная девушка может догадаться об этом сама. Думаю, вы уже поняли, что я попрошу взамен своей доли в компании, — прошептал он, как бы прощаясь, и наконец пошел в сторону улицы Дюман.
Микаэла не могла пошевелиться еще несколько долгих секунд. Его слова заставили трепетать сердце, вызвав в душе восторг, удивление и.., гнев. Она попыталась доказать себе, что он имел в виду совсем не то, о чем она подумала, но не смогла. Чувственный блеск его глаз, который она ощущала до сих пор, говорил — речь шла именно о том. Ее обожгло острое чувство негодования. Да что она возомнила! Ведет себя не лучше этой глупой гусыни Сесиль! Американец же попросту играл с ней, дразнил как наивную девочку.
Объяснив себе таким образом поступок Хью, она успокоилась и отправилась выполнять взятые на себя обязательства. Надо было купить нитки для мамы, зубной порошок для себя и спросить у их модистки, не получила ли та из Парижа описания новых моделей. Все это заняло примерно полчаса. Домой она вернулась с двумя толстыми модными журналами. Теперь им с мамой будет чем заняться до возвращения в Ривербенд. Разглядывать изображения новых платьев, подбирая для себя подходящий фасон, было одним из их любимых занятий.
Жан и Франсуа ужинали сегодня вне дома, и вечер проходил примерно так, как и представляла Микаэла. Они с Лизетт сидели рядом и рассматривали рисунки и выкройки платьев с высокой талией, которые вводила в моду Жозефина, жена Наполеона. Предлагаемые парижскими модельерами вариации на эту тему были очаровательны. Еще утром их вид заставил бы Микаэлу забыть обо всем, кроме мечты о новом наряде. Но сейчас она поймала себя на том, что перелистывает страницы машинально, а думает при этом о сегодняшней встрече с Хью Ланкастером. Задумчивый взгляд скользнул по очаровательному платью из шелка цвета зеленого яблока с отделкой из брюссельского кружева. А мысли… Верно ли она поняла его намек? Может ли такой человек расстаться со всеми своими акциями “Галланд, Ланкастер и Дюпре” ради нее?