– И таким образом он остался без земель? – Теперь Кэт начинала понимать горькое замечание Джона. – И поэтому он ненавидит вас? Но… но ведь вы не имеете к этому никакого отношения, милорд. Такова Божья воля.
– Тем не менее Джон всегда ненавидел меня. Чуть ли не с пеленок. В детстве именно он всегда болел, а я оставался здоровым, и только позже, когда мы повзрослели, он окреп. Мне кажется, он винил меня за то, что в играх я почти всегда брал над ним верх, и считал, что если бы не болел, то победы одерживал бы он.
– Но почему? – На хорошеньком личике Кэт отразилось замешательство, и она озадаченно посмотрела на Роберта. – Почему он должен ненавидеть своего брата? Разве вы не дети одной матери? Почему он должен питать к вам злые чувства?
Роберт ничего не ответил, а только пожал плечами и отвернулся, глядя на стоявший у дороги крестьянский домишко. Угрюмый, одетый в лохмотья мужчина при виде проезжавших коснулся лба узловатой натруженной рукой жестом уважения к своему нормандскому хозяину. Роберт окинул взглядом жалкую хижину, привязанную неподалеку тощую корову и глазастых детишек на пороге раскрытой двери, уцепившихся за подол материнской юбки.
– Кто собирает подати с этих арендаторов? – с любопытством спросил лорд Роберт.
– Ну, этим всегда занимался управляющий отца, – медленно ответила Кэтрин. Резкое изменение темы разговора застало ее врасплох. В прошлом году был хороший урожай, и такая нищета могла быть лишь следствием неправильного управления. – Его обязанностью было собирать подати три раза в год, а также налагать пени и штрафы. – Прикусив губу, она снова посмотрела на ветхие жилища и возмущенные глаза вилланов[1], работавших на полях Челтенхема. Кэтрин знала, как крестьяне относились к ее отцу, хотя долго старалась не замечать этого. Она и ее мать часто пытались облегчить их жалкое существование, несмотря на запреты Уолтера, который строго следил за своей казной и кладовыми, вызывая этим у Кэт чувство стыда.
– Когда мы вернемся в Челтенхем, я проверю книги счетов, – тихо сказал Роберт, и глубокие морщины прорезали его лоб. Увиденная им нищета могла означать, что Уолтер или его управляющий скрывали доходы и сообщали королевским переписчикам фальшивые цифры. Такая уловка была не нова, и Вильгельм беспощадно боролся с обманщиками. – Этому нет прощения, когда был хороший урожай. – Девлин украдкой взглянул на Кэт, пытаясь понять, была ли девушка такой же хитрой и лживой, как ее отец: пока он ни разу не уличил ее во лжи, но в ее жилах текла кровь Уолтера, и только время могло показать, какова девушка на самом деле.